Элеонора надеялась исправить такое положение вещей в самое ближайшее время, собираясь разжечь страсть Лаззары и одновременно умножить собственный пыл к нему.

Однако эта задача могла усложниться, поскольку ее бывший возлюбленный практически все время маячил у нее перед глазами. И все же Элеонора поклялась себе справиться с этой задачей. «А, кроме того, — подумала девушка с неожиданным всплеском оптимизма, — все мои попытки добиться расположения Лаззары в любом случае не пройдут бесследно, хотя бы потому, что могут помочь раз и навсегда покончить с ненужным чувством к этому самоуверенному негодяю, который когда-то так много значил для меня».

Дэймон по-прежнему сидел на диване. Крепко сжав руки на коленях, скрестив ноги и незаметно одергивая панталоны, он изо всех сил старался скрыть следы недавнего возбуждения. После поцелуев Эль он чувствовал неудовлетворенность и боль.

Довольно неприятная ситуация, если учесть, что рядом находился высокопоставленный ухажер Элеоноры. Однако, несмотря ни на что, Дэймон был рад происходящему.

Его интуиция подсказывала, что Лаззара не пара Элеоноре. Ее уж точно нельзя было назвать легковерной, когда речь шла о мужчинах, однако к большинству людей она все же относилась с чрезмерной доверчивостью. Дэймон понимал, что Эль, ослепленная шармом и внешней привлекательностью этого человека, предпочитала не замечать пороков Лаззары и не углубляться в сущность его характера. Особенно с тех пор, как она увлеклась этим дурацким руководством, напичканным советами, как добиться любви потенциального мужа.

Дэймон почувствовал, как нервно заходили желваки на его лице. Он делал вид, что его веселит такое открытое стремление Элеоноры заманить принца в свои сети, но на самом деле в этом не было ничего забавного.

Конечно же, нехотя признавал он, кроме искреннего желания защитить Элеонору им наверняка руководит еще и ревность.

По выражению лица принца, сидящего напротив Дэймона, можно было понять, что его самого гложет аналогичное чувство. Они были похожи на двух самцов, которые прикидывают свои силы, готовясь к схватке за самку.

Однако последующие слова Лаззары несколько удивили Дэймона.

— Полагаю, лорд Рексхэм, вы больше не претендуете на расположение донны Элеоноры. Или я ошибаюсь, и мне следует относиться к вам как к сопернику и возможному претенденту на ее руку?

Дэймон был признателен Лаззаре за то, что тот сразу начал разговор по существу, но все же увильнул от прямого ответа.

— Два года назад я отказался от притязаний на леди Элеонору, и она это может подтвердить. Но это вовсе не означает, что меня больше не волнует ее судьба. — Он впился взглядом в принца. — А какие у вас намерения относительно леди Элеоноры, ваше высочество?

Лаззара вздернул подбородок с королевской надменностью, как будто удивляясь, что кто-то посмел задать ему такой бестактный вопрос.

Дэймон улыбнулся про себя. Было что-то забавное в том, что он расспрашивает теперешнего ухажера Элеоноры точно так же, как Маркус два года назад осыпал вопросами его самого, когда Дэймон просил руки его сестры.

— Вы слишком много себе позволяете, сэр, — наконец произнес принц.

— Ее старший брат, лорд Данверс, мой друг, — ответил Дэймон, несколько исказив правду. — И в его отсутствие я считаю своим долгом присматривать за ней.

На самом деле это только частично отвечало действительности. Дэймон настолько бессердечно обошелся с сестрой Маркуса, что это стоило ему многолетней дружбы. Тогда разгневанный Маркус угрожал свернуть ему шею, если он как можно скорее не покинет Лондон, чтобы дать утихнуть кривотолкам. К счастью, это предупреждение совпало с планами Дэймона отправиться в Италию.

Нечто похожее на вспышку гнева промелькнуло во взгляде Лаззары, поскольку Дэймон не придал его словам должного значения.

— Я считаю, что ухаживание за донной Элеонорой является моим личным делом, милорд. И я не собираюсь отчитываться, о своих намерениях ни перед вами, ни перед кем бы то ни было.

Дэймон стиснул зубы, не ожидая услышать столь резкий ответ, однако решил ограничиться предупреждением.

— Вы глубоко ошибаетесь, — сказал он твердым и спокойным голосом, — если думаете, что вам удастся уйти от расплаты, от семьи Элеоноры и ее друзей, если вы, пусть даже неумышленно, обидите ее.

Лаззара помедлил с ответом, очевидно, передумав вступать с Дэймоном в перепалку. И сердитый взгляд вдруг сменила очаровательная улыбка.

— Уверяю вас, милорд, со мной донна Элеонора будет в полной безопасности.

Однако Дэймон не поверил ни единому сказанному слову. И уж тем более это вряд ли могло удержать его от задуманного.

Он намеревался пристально следить за развитием отношений между принцем и Элеонорой, чтобы воспрепятствовать возникновению любых серьезных отношений. Да, это нелегкая задача, требующая изобретательности, чтобы не вызвать презрительных насмешек Элеоноры. Но он очень хотел уберечь девушку от непоправимой ошибки, даже если ради этого придется пойти против ее желаний.

Пассаж, расположенный в здании бывшего театра, между Оксфорд-стрит и Марлборо-стрит, пестрел широким ассортиментом товаров. Здесь торговали тканями, шляпами, табаком, парфюмерией, модными новинками и еще многим-многим другим. Дэймон был тут впервые, поскольку пассаж открылся всего лишь за год до того, как он покинул Лондон. Когда их маленькая компания вошла внутрь, глазам молодого аристократа предстало огромное просторное помещение, обставленное многочисленными прилавками на нижнем этаже и галереями.

Большую часть времени Дэймон шел немного позади, наблюдая, как Элеонора и ее избранник прохаживаются в толпе и внимательно рассматривают содержимое прилавков: предметы одежды, всевозможные безделушки, ювелирные изделия, меха, перчатки, веера, а также дорогостоящие новинки, как, например, декоративные часы. Дженни, горничная Элеоноры, глазея по сторонам, следовала за ней по пятам, в то время как лакеи принца торопливо шли впереди, освобождая дорогу для его высочества.

Прошло более часа, прежде чем Элеонора, наконец, определилась с подарком для своей тетушки, выбрав позолоченные часы, сделанные из сплава меди, олова и свинца. Она попросила завернуть их и доставить на Портман-плейс. Лаззара тоже купил несколько вещей и передал приобретения слугам, чтобы те отнесли их в ландо, ожидающее у входа.

Наблюдая, как Элеонора без особых усилий все больше очаровывает принца своим искрящимся смехом и остроумными ответами, Дэймон пытался подавить в себе муки ревности, которые сейчас испытывал. Однако ему не давал покоя внутренний голос, назойливо звенящий в голове. Он повторял: «Именно ты мог бы сопровождать Элеонору, добродушно подшучивая над ней и наслаждаясь легкой дружеской беседой, а не колючей напряженностью, которая сейчас стоит между вами».

Дойдя до конца здания, они остановились, чтобы посмотреть на выставку работ, выполненных из воска, а затем не спеша прошлись по оранжерее с редкими растениями и вечнозелеными кустарниками, а также взглянули на шумный зверинец, в котором помимо прочих обитателей были попугаи и обезьянки.