головой, глядя на её верчение хвостом. Покачивал, но не предпринимал никаких усилий по деэскалации конфликта. В конце концов — пусть разбираются сами, не маленькие.

— Значит, мальчики, вы ходите по тем местам, где проносят здоровенные мужские достоинства? — с ехидцей заметила Шакко.

— И что? — не успел понять в какую вляпывается ловушку Малыш.

— А то, что это говорит только о ваших комплексах. Только те, у кого маленькие… ходят смотреть на большие, — улыбнулась Шакко. — Это как с порно, вы смотрите и представляете, что у вас такие же члены, как у актеров… Ой, а чего вы так покраснели? Я же всего лишь свою версию выкладываю. Мне кажется, что моя версия гораздо длиннее того, что можете выложить вы…

Надо было видеть лица Тигра и Малыша, которые наливались пурпурным оттенком ярости. Они медленно начали привставать.

— Чего это они, Изаму-кун? — с тревогой в голосе спросила Шакко.

— Беги, Шакко, — покачал я головой. — Беги…

Можно было и не повторять — Шакко хохотнула и порскнула прочь, только вспыхнула в дверях рыжая грива. За ней ломанулись Малыш и Тигр. В данную минуту они забыли про свой спор и начали действовать заодно.

Норобу с улыбкой смотрел на

Норобу с улыбкой смотрел им вслед:

— Эх, молодежь… Всё ветер играет в голове. А эта проказница, не целуется, а дразнится. Всю душу ребятам вымотала. Дождется, что они всё-таки сговорятся, да и плюнут на неё.

Я промолчал и снова уставился на экран телевизора. Там в очередной раз шел ролик про фестиваль.

Шествие — единственная традиция фестиваля Канамара-мацури, в остальном никаких правил у него нет. Гости просто веселятся, лакомятся леденцами в форме символов фестиваля, покупают многочисленные сувениры и, конечно, трогают встречающиеся повсюду ритуальные железные фаллосы, приносящие защиту от венерических заболеваний и успех в половой жизни. Нигде в мире нет такого количества эротических сувениров всех видов, размеров, расцветок и самого неожиданного назначения. За скромную плату можно приобрести тематические солонки и перечницы, мыло, чашки, подпорки для книг, пепельницы, подсвечники, сувенирные брелоки, зажигалки, воздушные шары.

И снова попала под объектив камеры Мэнэми Исий. Девушка богатырского телосложения, про которую разведка донесла, что она будет среди десяти мастеров. Находилась слева от тории — ворот в храм, в виде буквы «П», со свисающим сверху канатом, к которому были привязаны бумажные свитки с молитвами. Мэнэми радостно щерилась, взирая на проносимый мимо розовый член. Мне показалось, что она даже облизнулась, оценивая размер гиганта.

— Мэнэми сначала исполняла волю своей матери, а потом и сама втянулась в посещение фестиваля, — проговорил негромко сэнсэй. — Ни один год не пропускает. Даже своё место у столба забила, и никто на это место не смеет встать. Видишь? Госпожа Исий долгое время страдала бесплодием, но, после щедрых воздаяний храму Канамара-дзиндзя, понесла и вскоре родила Мэнэми. Конечно, злые языки поговаривали, что в этом вовсе не заслуга храма, а помощь садовника, но господин Исий быстро укоротил злые языки, а заодно и садовника. На целую голову…

— Понятно, слухи иногда бывают лживыми, а иногда несут в себе крупицу правды. Ладно, не будем углубляться в недра постели госпожи Исий. Значит, каждый год на одном и том же месте, — задумчиво проговорил я, проматывая запись раз за разом.

На видео Мэнэми Исий всё также восторженно облизывалась на проносимый мимо член, а у меня начал вырисовываться план действий.

— Подожди, а почему впереди идет человек в маске тэнгу? — спросил я сэнсэя. — Так всегда бывает?

— Ну да, почти каждое завершение фестиваля проходит под вышагиванием человека в маске тэнгу. Чего ты так улыбаешься?

— Да нет, я просто подумал, что… — я замолчал, прислонив два пальца к губам.

К тому времени, как в кабинет вошли тяжело дышащие Малыш и Тигр, причем у обоих на щеках отчетливо краснели отпечатки женской пятерни, я уже начал продумывать план более глубже. Чуть позже заявилась покрасневшая Шакко, она даже не посмотрела на ребят, а только фыркнула и уселась на своё место.

Как только все успокоились, я начал озвучивать свой план, показывая на экране расстановку сил и те места, которые каждый должен занять. Сэнсэй внес коррективы, ребята пытались что-то поправить, но после оказалось, что им хотелось просто подать голос.

В углу кабинета кивнул медвежонок Казимото. Этот кивок означал согласие с моим планом.

— Что же, если все всё поняли, то операция под названием «Х.ем по лбу ата-та» начнется ровно в десять часов утра. Прошу сверить часы, семнадцать двадцать три, — я взглянул на циферблат наручных часов.

— Семнадцать двадцать три! — отозвалась Шакко. — Изаму-кун, а почему такое вычурное название?

— А чтобы враги ничего не поняли, — улыбнулся я в ответ.

* * *

Настало воскресенье. Мы уже заранее приехали в город Кавасаки и заняли запланированные места. В людской толпе протолкнуться было трудновато, но если иметь определенные навыки, как у Шакко или недобрую рожу, как у Тигра, то занять место не так уж сложно.

В воздухе носились ароматы цветущей сакуры, нагретого асфальта и готовящейся еды. По улицам ходили люди, было много иностранцев. Некоторые носили бейсболки с изображением торчащих фаллосов, сосали леденцы в форме членов, радовались и улыбались при виде очков с накладными носами.

Надо ли говорить — какой формы были накладные носы?

Длинная очередь в храм растянулась не меньше, чем на пару километров. Улицы узенькие, поэтому все жались к правой стороне по ходу движения машин. Здания вокруг храма были невысокими, максимум в пять этажей. Хотя чуть поодаль можно было заметить и девятиэтажки.

На территории храма стояли палатки, в которых продавались вкусняшки в виде пенисов. Разнообразных размеров и форм. Я как будто попал на Масленницу с леденцами-петушками и блинами разных видов, только вместо леденцов… В общем, вы поняли.

Футболки, сувениры, открывашки, плакаты, свечи… Блин, как будто в большую баню попал в мужской день!

— А у меня такой же, как и главный символ, — раздался слева от меня пьяненький мужской голос. — Хочешь посмотреть, малышка?

— Я не люблю медитировать на гороховые стручки, — ответил женский голос. — Отойди, плешивый… А то с корнем вырву то, что у тебя ещё болтается.

Я повернулся — какой-то мужичок невысокого роста подпрыгивал бойким петушком возле дородной мамаши. Похоже, что пикапер из мужичка