Вечерняя Москва обдала их холодным ветром и мокрым снегом. Сразу вспомнилось, что на дворе январь. Как быстро она отвыкла от зимы…

– Застегни куртку как следует, а то простудишься, – строго велел Гиви. – Сандро тогда с меня голову снимет.

– Что ты со мной как с ребенком? – буркнула Рита. – Я и сама знаю, что делать.

Но куртку все же запахнула поплотнее. Гиви усмехнулся:

– Любишь спорить, да. Сандро говорил. Но ничего назло не делаешь, это хорошо… О, вот и наша машина!

Старенькая красная «пятерка» подъехала вплотную, вышел водитель, пожилой усатый дядька, поздоровался, заговорил с Гиви по-грузински. Кажется, Гиви представил Риту. Дядька кивнул ей, открыл заднюю дверцу машины и махнул рукой: садись, мол. В машине было тепло и уютно. Мужчины устраивали вещи в багажнике, Рита грелась, краем глаза наблюдала за ними и рассеянно думала, что иногда гипертрофированная восточная забота о женщинах – это не так уж плохо.

– Рита, сначала отвезем тебя, – сказал Гиви. – Я думаю, что тебя уже ждут.

Ехали довольно долго, Рита с удовольствием смотрела в окно: эту Москву она знала, вот здесь была, вот этот проспект помнит. Сейчас все это было заполнено нарядными новогодними ёлками, сияло разноцветными огнями, и такая Москва ей очень нравилась. Потом свернули в квартал кирпичных розовых высоток, остановились у подъезда с железной дверью, Гиви вышел, стал нажимать на кнопки какого-то устройства… Домофон, – вспомнила Рита. Она знала, что такие устройства существуют, но были они пока редкостью, и она их еще не видела. Очень непростой дом. Наверное, и жильцы здесь непростые. Это к кому же ее привезли? Даже немного тревожно стало. Дверь распахнулась, мужчины стали выгружать содержимое багажника. Она взяла пару корзин, свои вещи и вошла в подъезд – просторный, безупречно чистый, с мозаичным плиточным полом, светлокремовыми стенами, с лакированными перилами широкой лестницы. Таких подъездов она тоже пока не видела. Почти бесшумный лифт поднял их на четвертый этаж. Их действительно уже ждали. Одна из трех дверей на площадке широко распахнулась, и вся компания вместе со своими корзинами и коробками ввалилась в ярко освещенное пространство. Их встречала красивая пожилая пара. Хозяин здоровался с мужчинами за руку, говорил что-то по-грузински, хлопал Гиви по плечу. А хозяйка вдруг крепко обняла Риту, заулыбалась, шепнула:

– Вот ты какая, деточка. Здравствуй. Спасибо, что согласилась заехать.

От неожиданности Рита на миг замерла, потом очнулась:

– Ой… Здравствуйте! Вы Марико Александровна, мне про вас Сандро много рассказывал.

– Не надо отчества. Или просто Марико, или тетя Марико, как тебе, деточка, больше нравится. А ты Марго. Да, красивое имя. Очень красивое. Имена всегда похожи на своих хозяев. Правда, Васо? – обратилась она к мужу.

– Да, дорогая, – подтвердил хозяин дома и с улыбкой объяснил Рите: – Марико значит решительная… И еще – возлюбленная бога.

– А Васо – это царский, – добавила Марико. – Вот и получается, что муж мой для меня и царь, и бог, и возлюбленный. Что же мы здесь стоим? Мойте руки. Проходите в комнату, стол уже накрыт.

– Спасибо, тётя Марико, но нам, к сожалению, уже пора уходить, – быстро заговорил Гиви. – Мы только гостинцы помогли доставить от Сандро. И Риту подвезли.

– Ничего не хочу слушать, – самым решительным тоном заявила хозяйка. – Мы все же вас ждали, готовились гостей встретить. А вы уйдете?

– Гиви, пожалуйста, останьтесь хотя бы ненадолго, – попросила Рита. Она представила, как Марико готовила ужин для гостей. Старалась, а гости отказалась сесть за стол. Неправильно это. Совсем не в традициях восточного гостеприимства. К тому же ей очень не хотелось остаться одной среди этих корзин и коробок.

– Побудем недолго, – подумав, сказал Гиви усатому дядьке.

Большой круглый стол был накрыт не просто богато и красиво, а даже с каким-то великолепием. Рита вроде бы уже привыкла к тому, что любое застолье с Сандро – это изобилие, необыкновенные блюда, хорошее вино, незнакомые лакомства. А сейчас подумала вдруг: дома ничего подобного не было.

Ни у нее в семье, ни у подруг, ни на каких-нибудь общих праздниках в ресторанах… Конечно, для гостей все старались готовить что-нибудь особенное… Из того, что было доступно. Доступно было немногое. А здесь, похоже, не знали, что такое дефицит.

Марико хлопотала на кухне, и Рита вызвалась ей помочь.

– Ну, если только лаваш порезать или поломать руками, как тебе больше понравится, – улыбнулась Марико. – И готовые блюда на стол подать. У нас это тоже принято женщинам делать. Остальное я все уже сделала. Вот попробуешь настоящей грузинской кухни.

– Мне очень нравится грузинская кухня, – сказала Рита. – Мы с Сандро пробовали в ресторанах, в Сочи.

– В ресторанах это не совсем то, – возразила Марико. – Настоящие грузинские блюда умеют готовить только наши женщины. И на стол накрывать, и гостей встречать. Только, деточка, это очень тяжелый труд – быть грузинской женой.

От кого-то Рита это уже слышала.

– Почему именно грузинской? – осторожно спросила она. – Мне кажется, в семье у любой женщины много работы.

– Грузинская жена не принадлежит самой себе. Вся жизнь подчинена интересам мужа и детей. Но в первую очередь, конечно, интересам мужа, его жизни, работе или карьере. Особенно если муж занимает какую-то государственную должность, как это было у моего Васо, вокруг него всегда много людей. Ты всегда должна быть готова принять этих людей у себя в доме, как самых дорогих гостей, в любое время. Чтобы они были довольны, и муж был доволен. Интересы мужа всегда превыше всего. Где уж там о себе думать. Сейчас не каждая на это способна. Может быть, времена другие… Ну, давай уже горячее нести, мужчины не должны долго ждать.

Мужчины, правда, не особенно скучали, пили вино и о чем-то оживленно разговаривали.

– А вот и ужин, – обрадовался Васо. – Пора, пора… Давайте выпьем за наших дорогих гостей. Пусть в этом доме за этим столом всегда будут гости!

Ага. А хозяйка дома пусть с утра до вечера горбатится на кухне. Да еще считает это правильным. Рита тоже хотела произнести тост – за человека, которого она считала главным в этом доме, за Марико. Но не решилась. Может быть, это не вписывается в их восточные традиции?

Ей очень нравилась Марико. Она и сейчас была красивая. И возраст тут совсем не помеха. Скорее всего, именно прожитые годы отточили и высветили эту красоту. Короткая серебристая стрижка, легкий макияж, едва уловимый запах дорогих духов, светлое шелковое платье, аккуратные серьги… И натруженные руки с припухшими суставами пальцев, с черными выпуклыми венами.

Блюда менялись одно за другим. Марико снова хлопотала на кухне, теперь с чаем и домашним печеньем.

– Тётя Марико, мы так много хлопот вам доставили, – не выдержала Рита. – Вы столько всего наготовили. Я помогу вам убрать со стола. Вы, наверное, сильно устали.