Он продолжал говорить, и король, улыбаясь, соглашался с ним. Они обсуждали предстоящее событие, детали, без которых никак не обойтись. Даурий, срываясь на восторженное шипение, расписывал плюсы от брака, поминутно уточняя, кого необходимо пригласить, чтобы побольше выгадать.

Даже не спрашивают, хочет ли невеста этого брака, как она относится к жениху. Совершенно политический брак, не учитывающий желаний брачующихся. Горько вздохнув, Эмми перевела взгляд на своего жениха и снова утонула в его глазах.

Мир закружился, улыбка Флания вновь затмила для нее весь мир. Он был единственным в этом зале, все остальные не имели никакого значения. Существовал только он, настоящий, самый лучший, совершенный. Любимый…

Неожиданно она почувствовала прикосновение. Словно в ее сказку вторгся кто-то чужой. С невероятным усилием Эмми перевела взгляд вниз, чтобы увидеть, кто нарушил идиллию в ее душе. Ей показалось странным, что чувства вдруг изменили ей.

Гай держал ее за кончики пальцев. Со стороны это, наверное, выглядело чистой случайностью. Брат стоял слишком близко, напряженный, готовый при малейшей опасности броситься в бой. Эмми смешалась, решила, что он поступает неразумно, ведь она почти влюбилась в…

Стоп.

Когда в ее голову полезли такие странные мысли? Она снова подняла голову и встретила глаза своего жениха. Они были такими же спокойными, как и раньше, чуточку загадочными, но… Совершенно точно не влюбленными. Фланий наблюдал за ней, как экспериментатор наблюдает за лабораторной мышью. Не больше и не меньше, лишь вялый интерес, какую реакцию он сможет вызвать.

Эмми вдруг захотела оказаться как можно дальше от этого места, от этих людей. Магия, этот мир был наполнен ею, как она могла этого не понимать? Ведь Гай предупреждал ее, предупреждал, что она должна опасаться герцога и его сына. Она сжала руку брата, чтобы он понял – она очнулась от забытья.

Король и герцог продолжали договариваться о свадьбе. Фланий чарующе улыбался, совершенно не замечая, что девушка уже ускользнула от его чар.

– И все же я думаю, – говорил между тем Даурий, – что свадьбу нужно сыграть сразу же после дня рождения принцессы. Она станет совершеннолетней, и тогда вы уже по всем правилам объявите новую семью своими наследниками…

– Простите, – ее голос прозвучал неожиданно хрипло, но все же безграничное удивление, отразившееся на лице герцога, придало ей сил. – Но разве у меня не должны спросить, согласна ли я?

Ее голос зазвенел. Эмми снова спорила с королем и прекрасно это понимала. Мнение девушки ничего не значило, и никто не спросил бы у нее, согласна ли она выйти замуж, или нет. Но судя по удивлению, наконец показавшемуся на лице Флания, до него дошло, что его улыбка не возымела успеха. В его глазах мелькнуло что-то темное, и тут же пропало, скрытое пеленой восхищения. Лживого и ненастоящего. Такого, как и он сам.

– Принцесса права, – произнес Фланий. Он поднес ее руку к губам. – Я очарован, еще чуть-чуть и буду полностью покорен. Отец, я думаю, ты не вправе ожидать, что принцесса Миндаль сразу же влюбится в меня. Ведь мы совсем незнакомы. Нам нужно немного больше времени, чтобы познакомиться… поближе. А ваши договоренности с королем Вираном, – он не договорил, снова чарующе улыбнувшись девушке. – Относятся к временам нашего далекого детства.

В голове опять появились мысли о том, что Фланий был совсем не таким, как она о нем думала. Он уважал ее мнение, даже поспорил со своим отцом из-за нее. И сказал «нет» королю. И в его глазах, таких бездонных, хотелось утонуть. Он был настоящим рыцарем, защитником. Ее защитником.

– Да, да, да, ты совершенно прав, сынок, – Дариус уже вовсю улыбался, оправившись от шока. – Простите, принцесса, я совершенно забыл, что вас так долго не было в наших краях. В детстве вы с Фли были просто неразлучны! И я упустил, какая глупость с моей стороны, что вы могли и забыть сей явный для меня и остальных факт.

Он продолжал говорить. Король уже не хмурился, но Эмми не отпускала мысль, что все здесь слишком уж наигранно, словно она оказалась персонажем дикого фарса. Дариус все продолжал улыбаться, но девушке лишь становилось страшнее от этой улыбки.

Она не выиграла. Свадьба все равно состоится. Но, по крайней мере, ей удалось отстоять немного времени. И своей свободы.

* * *

Только в сказках злодеи побеждены храбрыми героями. В жизни все, увы, не так. В реальности злодей может оказаться слишком могущественен и богат, слишком влиятелен и страшен. Против него никто не станет выдвигать армии, потому что он всегда найдет, как этого избежать. Или окажется, что война была проиграна задолго до того, как на поле вышел первый воин.

Так и против Дариуса у Эмми не было ни войск, ни сил, чтобы сражаться. Она знала, что он уже победил. Ей суждено было стать королевой Прайма точно так же, как и Фланию – стать ее королем. Она могла плакать, могла кричать, ее мнение уже ничто не могло решить. Все, что у нее было, это немного времени, отсрочка, на которую согласился Виран.

– Я проиграла, – глухо сказала она.

Гай сел рядом. Он отвел ее в комнату, как только закончился бал.

– Мы найдем выход.

– Найдем, – Эмми подняла на него глаза. – Я не хочу замуж, но отец все равно заставит меня.

Она не плакала. Плакать можно только тогда, когда плохо так, что нет сил бороться. Когда знаешь, что нет дороги назад, когда нет надежды, и жизнь просто забрала все шансы. Тогда можно поплакать. Но так, чтобы это не стало мольбой отчаяния. Слезы должны вымыть несчастья из души, очистить от всего плохого, чтобы вернуть надежду, когда ее уже почти нет.

А это не тот случай. Плакать еще не время.

– И… спасибо тебе. За то, что избавил от наваждения. Когда Фланий на меня посмотрел, я подумала, что влюбилась… Такие чувства, такие мысли возникли в голове, что страшно стало. Но как ты понял? Или…

– Он жил здесь долгое время, – Гай нахмурился. – Я не первый раз видел, как он это делает. Стоило увидеть, какой у тебя стал глупый вид, – он невесело хмыкнул, – когда ты его увидела, что сразу стало понятно – он не надеется действительно добиться твоей любви, и решил пойти по легкому пути. Сестренка, я не хочу, чтобы ты попала в беду, а он и есть беда. Он ничтожество, и я боялся… боялся, что ты влюбишься в него по-настоящему. Тогда я снова останусь один.

Эмми удивленно посмотрела на брата. Он был подавлен. Она потянулась к нему, обнять его и успокоить, и, коснувшись, увидела нечто… словно отрывок из прошлой жизни…

…Они сидели точно также. Совсем маленькие. Гай плакал, потому что разбил коленку, упав с дерева, на которое нельзя было забираться. Ему не было больно. Он боялся, что его накажут и запрут одного в комнате. А ведь больше всего на свете он боялся остаться один, без своей вечной спутницы, сестренки Эмми…

Девушка судорожно вздохнула.

– Ты это видела? – тихо спросил Гай.

– Да, – она крепко к нему прижалась. – Что это было? Неужели воспоминания возвращаются ко мне?