Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Мама, моя милая, добрая мама, — шепчет он нежно, устремив свой чистый взор к далеким небесам, где кротко мерцают звезды: — приди ко мне, приласкай и поцелуй. Я прощу тебя. Я совсем один и мне так грустно одному без тебя.
С именем мамы на губах мальчик уснул. И странный сон снится ему. Он видит себя в дупле дуба, сладко спящим. Но вот прилетела птичка и разбудила его звонкой трелью. Он выглянул и увидел вдали дворец с башнями, утопающий в лесной зелени. Дворец был выстроен из серебряных кирпичей, а башни из золота.
Небо над ним было темно-лазоревое, и кругом царила вечная весна, цветы никогда не отцветали, и листья никогда не падали с величавых деревьев. Внизу журчал ручей-говорун, чистый, как хрусталь, прозрачный, как исцеляющие воды чудотворного ключа. Его неудержимо потянуло туда, где вдали сиял серебряный дворец с золотыми башнями и где все казалось ему таким прекрасным. Только он хотел встать и по тропинке, усеянной цветами, пуститься в путь, как какой-то грозный и величественный гул остановил его. Он прислушивается и ясно различает быстрый лошадиный топот по дороге, и с каждой минутой он все ближе и ближе.
— Здесь! — доносится до него чей-то голос, и он видит, как прекрасная женщина, наклоняется над ним и долго смотрит в его лицо своими большими добрыми глазами.
— Кто ты, бедный мальчик?
От звука ее голоса он просыпается и раскрывает глаза. Так значит это не сон? Неужели добрый Бог услышал его молитву, и эта прекрасная женщина, которая так ласково смотрит на него, его мать?
— Я не знаю своего имени. Меня нашли здесь, когда я был совсем еще маленький, в ночь на Рождество.
— О, мое ненаглядное дитя!
Как светло вдруг стало вокруг. Все небо, казалось, засияло ярким, ослепительным, как молния светом. Перед этим светом все сразу поблекло, как бледнеет луна в утренний час перед снопами лучей восходящего солнца.
— Мама, — шепчет он, — ты услышала меня и пришла. Я знал, что ты снова придешь ко мне. Ведь теперь ты никогда не оставишь меня одного?
И светло, и радостно на сердце матери от этих слов. Быстро разносится по окрестностям радостная весть. Краса и гордость всех рыцарей, — вернулся со своей женой и прогнал разбойников, овладевших их родовым замком. Мать нашла своего сына. В ночь бегства, она поручила мальчика ангелам Божиим, и они охраняли его в течение десяти лет, и теперь снова вернули матери.
Тихое рождественское утро. Золотое солнце радостно обливает лучами башни замка, выделяющиеся своими зубцами на синем небе, ярко горит на далеких снежных вершинах. Во всех хижинах и дворцах ликование. Повсюду на земле царят радость и счастье, и все славят имя Господне.
— Слава Боту! — поют ангелы, и миллионы людей на земле с восторгом вторят им: — Слава Богу, и на земле мир! — Ибо мир и прощение принес людям Младенец, лежавший в Вифлееме, в яслях, между волом и ослом.
Подарок на Рождество
Были святки — время, когда на Кавказе идут проливные дожди. Среди нависших туч лишь изредка перед наступлением сумерек проглянет солнце, пошлет несколько печальных, бледных лучей далеким снежным вершинам и снова скроется, чтобы уже не вернуться до следующего дня.
— Дети, — сказал доктор, придвигая свое кресло ближе к камину и бросая мягкий взгляд на окружавшие его русые детские головки, — я не желаю, чтобы кто-нибудь прерывал мой рассказ посторонними вопросами. Дайте обещание слушать смирно, тогда я начну.
— Да, да, да! — разом ответили ребята, но тут же на доктора посыпался целый град вопросов.
— Тише, тише, друзья, ну, можно ли так кричать. Костя, не греми саблей и не стучи ногами. Маруся сядет ко мне ближе, она серьезнее всех и будет для вас примером. Миша может остаться, если хочет. Убавьте свет в лампе, камин пылает ярко, и в комнате достаточно светло. Тише! Кто громко будет грызть миндаль, того тотчас выгоню из комнаты.
В небольшом кабинете воцарилась тишина. Костя осторожно сел на ковер, поближе к доктору, бережно положил только что полученную с елки саблю рядом с собою и стал глубокомысленно поглаживать руками ее рукоятку. Маруся кокетливо поправила карманы хорошенького передника, полные лакомств, и положила свою маленькую ручку на плечо доктора, устремив на огонь большие голубые глаза. Миша, гимназист четвертого класса, облокотился плечом о косяк двери и смотрел на расположившееся у ног доктора маленькое общество с философской улыбкой. Только мерный стук часов нарушал тишину комнаты, наполненную странной смесью запахов зелени, цветов и новых игрушек.
— Лет пятнадцать тому назад, — начал доктор свой рассказ, — я слушал лекции в одном из больших городов на юге. Среди профессоров был один добрый, хотя и упрямый человек, которого мы любили больше других. Однажды он пригласил меня с товарищами провести в его радушном семействе канун Рождества. Я с удовольствием согласился, радуясь возможности лишний раз увидеть его сына Сережу, с которым меня связывала самая тесная дружба. Это был очень маленький, несмотря на свои девять лет, худенький мальчик с большими, грустными глазами, смотревшими не по-детски строго. Нежное личико, чуть подернутое легким румянцем, походило на лицо нашей Маруси. Он часто болел и не любил играть с товарищами, предпочитая чтение. Я познакомился с ним случайно и очень скоро привязался и полюбил его. Он мне платил тем же, и наша дружба крепла день ото дня.
Он делился со мной всем, что его занимало, рассказывал содержание прочитанных книг, поверял