Однако сейчас от этих мыслей его отвлекло появление бежавшего по противоположной стороне улицы Доусона, с которым теперь надо думать, как поступить.

За спиной Доусона заскочил в магазин Тед, и Эби гадал, заметил ли он Доусона. Наверное, нет. Иначе выскочил бы на улицу как ошпаренный. С тех пор как они узнали, что Так откинул копыта, Тед все ждал появления Доусона. И наверное, точил ножи, заряжал ружья и готовил гранаты, базуки или что там еще он держал в своей дыре, где жил с этой шлюшкой Эллой.

У Теда с головкой точно не все в порядке. Да он нормальным никогда и не был — настоящий комок злобы. Девять лет в тюрьме ничему его не научили — совсем держать себя в руках не может. А в последние несколько лет Тед совсем озверел, что, как часто думал Эби, не так уж плохо. Благодаря этому из него вышел настоящий отморозок, отличный впередсмотрящий в деле производства дури на их территории. Все его боялись как огня, в том числе и родственники, что Эби вполне устраивало: они не совали нос в дела Эби и делали то, что им велят. Хоть ему, в сущности, и не было дела до младшего брата, он был Эби полезен.

Но вот Доусон вернулся в город, и кто знает, что Теду взбредет в голову. Эби не сомневался, что Доусон приедет на похороны Така, однако надеялся, что Доусону хватит ума сразу же после церемонии убраться восвояси, пока никто не узнал о его приезде. Именно так поступил бы каждый, кто обладал хоть крупицей здравого смысла. Доусон, конечно же, понимает, думал Эби, что Теду всякий раз, как он видит в зеркале свой искривленный нос, хочется убить братца.

А Эби на Доусона по-всякому плевать. Единственное, ему не хотелось, чтобы Тед устраивал ненужную возню. И так уж управляться с делами стало тяжело: и федералы, и штатские власти, да и шериф тоже то и дело суют нос в семейный бизнес. Это вам не былые времена, когда закона нечего было опасаться. А сейчас у копов и вертолеты, и собаки, и приборы с инфракрасным излучением, к тому же осведомители на каждом шагу. Эби должен думать о таких вещах. Эби один должен просчитывать такие вещи.

Все дело в том, что ведь Доусон гораздо умнее, чем одуревшие от наркоты идиоты, с которыми Тед обычно якшается. Своего папашу с Тедом, хотя те были вооружены, Доусон отделал так, что мама не горюй, а это что-то да значит. Доусон не боялся ни Теда, ни Эби, и так просто его не возьмешь. Когда надо, он может быть очень жестоким, и, казалось бы, этого достаточно, чтобы остудить пыл Теда, да только его уверенность ничто не пошатнет, потому что Тед не думает головой.

А последнее, чего бы хотелось Эби, это чтобы Теда снова упекли в тюрягу. Потому что он ему, Эби, нужен позарез — ведь все родственники торчат от наркоты и поступают как придурки. Но если только Эби не удастся сдержать Теда, когда тот увидит Доусона, то Тед запросто может снова отправиться за решетку. При этой мысли в животе у Эби стало разгораться пламя и тошнота подступила к горлу.

Эби нагнулся и сблевал на асфальт. Вытерев губы тыльной стороной руки, он заметил, что Доусон наконец исчез за поворотом. Теда до сих пор не было. Вздохнув про себя с облегчением, Эби решил ничего не говорить Теду о том, кого он видел. Он опять почувствовал озноб, в животе по-прежнему жгло. Чувствовал он себя хуже некуда. Ну кто бы мог подумать, что у парня будет с собой канцелярский нож?

На самом деле Эби не пытался убить его — просто хотел внушить ему, впрочем, как и всем остальным, у кого могли возникнуть мысли насчет Кэнди, свою точку зрения. В следующий раз, однако, Эби не станет полагаться на авось. Раз начав бить, он уже не остановится, он будет умнее. Он всегда был осторожен, когда в дело мог вмешаться закон, но все должны знать, что его девушка для других недоступна. Так что другим на нее лучше не заглядываться, не разговаривать с ней и уж точно нечего и мечтать залезать к ней под юбку.

Ей, может, это и обидно, но она все же должна понимать, что сейчас принадлежит ему одному. Уж очень не хотелось бы расквасить эту хорошенькую мордашку, чтобы и до нее донести эту истину.

Кэнди не знала, что ей делать с Эби Коулом. Они, конечно, встречались несколько раз, и он, как она поняла, видно, решил, будто может ею помыкать. Но он обычный парень, а даже про таких тупоголовых, как Эби, она давным-давно все поняла. Пусть ей всего двадцать четыре, но она уже с семнадцати лет живет самостоятельно и за это время усвоила, что пока носит распущенными свои длинные светлые волосы и смотрит на парней снизу вверх вот такими глазами, она может вертеть ими как хочет. Она умела дать мужчине почувствовать себя обаятельным, не важно, какой он был в жизни. И последние семь лет эта тактика ей очень помогала. У нее, к примеру, был «мустанг» с откидным верхом — подарок одного старикашки из Уилмингтона и маленькая статуя Будды на подоконнике, возможно, золотая, полученная от одного милого китайца в Чарлстоне. Она точно знала, что, пожалуйся она Эби на нехватку денег, и тот скорее всего даст ей сколько надо и почувствует себя королем.

Впрочем, мысль эта, наверное, не самая удачная. Кэнди приехала в Ориентал лишь несколько месяцев назад и не знала, кто такие Коулы. Но чем больше она о них узнавала, тем меньше ей хотелось подпускать к себе Эби. Не потому, что он бандит, вовсе нет. От поставщика кокаина в Атланте она за несколько месяцев поимела почти двадцать тысяч долларов, и их отношения устраивали его так же, как и ее. Нет, дело не в этом — отчасти ей было некомфортно с Эби из-за Теда.

Эби часто приходил с братом, которого она, откровенно говоря, боялась. Ее пугали не только его рябое лицо или коричневые зубы. Дело в его… ауре. Когда он улыбался ей, в его глазах мелькало некое веселое злорадство, словно он не мог решить, удушить ее или поцеловать, но считал, что и первое, и второе будет весело.

С самого начала при виде Теда Кэнди пробирала дрожь. И теперь она вынуждена была признать, что чем лучше она узнавала Эби, тем больше ей казалось, что оба брата сделаны из одного теста. Последнее время Эби все больше начинал вести себя по отношению к ней… как собственник, и это ее пугало. Сказать по правде, пожалуй, ей стоит куда-нибудь переехать.

Не важно куда: на север, в Виргинию, или на юг, во Флориду. Она бы хоть завтра уехала, да пока маловато денег, которые у нее никогда надолго не задерживались. Однако ей пришло в голову, что если в эти выходные она подцепит кого-нибудь в баре и верно разыграет свои карты, то к воскресенью сможет прилично заработать и тогда свалит отсюда к черту, прежде чем Эби Коул поймет, что к чему.

Фургон вильнул к обочине и обратно. Постукивая сигаретной пачкой по бедру, Алан Боннер пытался вытряхнуть оттуда сигарету и вместе с тем не пролить зажатый между колен стаканчик кофе. По радио в стиле кантри голосили что-то про человека не то потерявшего собаку, не то хотевшего ее завести, а может, даже про любителя есть собак, как-то так, но ведь слова не так важны, как ритм, а он на сей раз был о-го-го какой. Но главное, наконец настала пятница, а значит, отработать осталось всего семь часов, а там длинные, великолепные выходные, поэтому настроение у Алана существенно улучшилось.

— Нельзя ли потише? — спросил Бастер.

Бастер Тибсон был новичком в компании и лишь поэтому находился сейчас в грузовике Алана. Всю неделю он либо на что-то жаловался, либо задавал какие-то вопросы, а это кого угодно с ума сведет.