Элен виновато опустила голову. Нет-нет, это был всего лишь минутный эгоистический каприз, желание сохранить свои чувства в неприкосновенности. Но она не могла сказать ему об этом! И ей пришлось призвать на помощь все свои так хорошо известные Эдуарду качества характера, пресловутые невозмутимость и здравый смысл, которые сейчас притаились где-то в глубине ее существа. И она ответила:

— Не так просто. Дослушай до конца. Я уже объясняла, почему хочу уйти, но я стану продолжать, как обычно, выполнять свои обязанности в течение определенного срока, о котором мы должны условиться заранее, пока ты не найдешь мне замену, — добавила она, чтобы Эдуард не вздумал потом делать вид, что ни один из претендентов его решительно не устраивает.

— А что скажет на это Маргарет? — вдруг спросил Эдуард. Он с размаху опустился на стул, вытянув перед собой длинные ноги. — Она считает, что мы — идеальная пара, что наш брак заключен на небесах. Как она воспримет твое решение?

— Мама, конечно, расстроится, — произнесла Элен с каменным лицом.

Но она не собиралась позволять Эдуарду шантажировать ее подобным образом. Она сама поговорит с Маргарет и, может быть, даже расскажет ей правду, что ее замужество было всего-навсего выгодной сделкой для них обоих. Но вот обстоятельства изменились — тоже для них обоих. Сначала мама ужаснется, но потом поймет.

— Моя мама очень здравомыслящая женщина. Она не захочет, чтобы я навсегда осталась с человеком, которого не люблю.

Эдуард тяжело взглянул на нее.

— А если я удвою сумму, которая ежемесячно переводится на твой счет, это что-нибудь изменит? — Увидев, как она нетерпеливо затрясла головой, он поднялся на ноги. — Нет, наверное нет. Я все-таки не понимаю причины твоего решения, но хотел бы понять.

Он медленно направился к двери, но у порога обернулся.

— Ты упомянула о сроке, в течение которого я должен буду найти тебе замену. Какой это срок?

Элен очень бы хотела сказать — «до завтрашнего дня», но это было невозможно, хотя чем быстрее все кончится, тем лучше для нее. С каждой уходящей минутой она чувствовала, как умирает частица ее души. Она произнесла сдержанно:

— Двух месяцев вполне достаточно. Но я буду очень признательна, если ты управишься быстрее.

Он коротко кивнул с равнодушным лицом и вышел.

Очевидно, он считает, что умыл руки и теперь с легким сердцем может отнести ее к прошлому.

Элен осталась стоять, в отчаянии размышляя, где взять силы, чтобы продолжать вести себя как ни в чем не бывало, когда весь мир летит в пропасть.

В дверь заглянула Люси.

— Прекрасно. Кабинет снова в моем распоряжении. — Она порылась в бумагах, сваленных в кучу на столе. — Не знаю, за что мне такое наказание, но от меня постоянно требуют заполнения бесконечных бланков, формуляров и прочей чепухи. Но делать нечего… Послушай, дорогая, Боб сегодня обедает дома. Сунь пиццу в духовку, хорошо? На кухне все приготовлено для салата. Обойдешься без меня полчасика? Кстати, твой супруг сейчас умчался со двора со скоростью пушечного ядра — наверное, забыл купить тебе рождественский подарок. А то вы, конечно, сидели бы сейчас в вашей шикарной оранжерее и блаженствовали, хотя я на вашем месте так бы и сделала. А когда ты собираешься покупать шторы и все прочее?

Через силу улыбнувшись, Элен выскользнула за дверь, оставив Люси в счастливом неведении. Скажи она сейчас, что не намерена жить с Эдуардом в «Мажестике», что месяца через два, самое большее, их брак распадется, сестра ее мужа просто не поверила бы собственным ушам. Пусть уж лучше Эдуард обрушит сам на нее эту новость. А ей еще предстоит нелегкая задача развеять мамины иллюзии.

Элен знала, что должна вести себя так, словно ничего не произошло. Ведь она поступила как должна была поступить. Когда после обеда Люси предложила ей поехать в лес за ветками омелы и плющом для украшения дома, Элен нашла в себе силы с деланным энтузиазмом откликнуться на это предложение и даже бровью не повела, когда Эдуард перед ужином позвонил из аэропорта и сообщил, что вылетает в Оттаву и вернется только в самый канун Рождества.

— Когда вы поселитесь в вашем роскошном особняке, он, надеюсь, отвыкнет от привычки срываться с места и, сломя голову, мчаться куда глаза глядят, — проворчала Люси. — Такой дом не оставишь без присмотра на десять месяцев в году. Тут ты должна топнуть ножкой, Элен. Ему нет никакой нужды колесить по свету самому, он прекрасно может перепоручить половину дел моему мужу, правда, Боб?

Элен так и не расслышала, что тот ответил. У нее в голове шумело, все силы уходили на то, чтобы сдерживать желание плакать. Она сумела как-то продержаться остаток вечера, пока не пришло время идти спать, и она получила наконец возможность скрыться в своей комнате.

Но едва она оказалась в одиночестве, слезы внезапно высохли, застыли в груди болезненным комом, и она долго стояла у окна, вглядываясь в ночь невидящими глазами.

Она выполнила задуманное, сделала расторжение их брака необратимым. И… сказала неправду Эдуарду, потому что у нее не оставалось выбора. Но самое для нее ужасное было то, как спокойно он воспринял ее слова. Он предложил ей остаться, она отказалась. На этом можно поставить точку. Больше он не сделает ни шагу, это ясно. Все! Конец!

Надеялась ли она втайне, что Эдуард употребит все свое обаяние, чтобы убедить ее остаться? В глубине души она знала, что да. Неважно, что в результате ее ждало бы неизбежное унижение. Всей душой Элен желала, чтобы он уговорил ее. Но он вполне удовлетворился ее ложью, когда Элен объяснила свое раскрепощенное поведение выпитым вином. И как ей теперь казалось, проявил полное безразличие. Он легко смирился с потерей и отправился искать утешения и удовольствия в объятиях графини.

Никогда еще Элен не дожидалась с таким нетерпением окончания рождественских праздников. Накануне Рождества, в сочельник в Мертон приехали Маргарет и Милли Уитчер и остались до наступления Нового года, который все встретили как подобает. Постоянная необходимость притворяться веселой, изображать преданную жену, потребовала от Элен всех ее сил до последней капли.

Эдуард, как и предупреждал, появился в Мертоне поздно вечером в сочельник. Он выглядел осунувшимся и заработал строгий выговор от Люси, считавшей, что надо знать меру и перестать изнурять себя работой без всякой необходимости. Элен еще не приходилось видеть Эдуарда таким уставшим. На его лбу и возле губ появились морщины, которых раньше она не замечала. Лицо его стало жестче, глаза потухли. Похоже было, что он держался на ногах только усилием воли, и Элен с трудом удержалась, чтобы не осведомиться о его здоровье. Ее останавливала только догадка, где кроется причина этой усталости.

Судя по всему, графиня встретила Эдуарда с распростертыми объятиями, и, возможно, последние несколько ночей он вовсе не спал. И вполне вероятно, темпераментная француженка настойчиво поторопила события, требуя, чтобы он бросил наконец свою нелюбимую супругу и женился на ней, так как желала получить полное право располагать и его временем, и деньгами.