Духанщик наконец доковылял до маячившей впереди, как Медина перед Магометом, опоры кольцевого монорельса и, привалившись спиной к массивной бетонной конструкции, осторожно сполз на землю, аккуратно вытянув больную ногу. Спустя полминуты рядом рухнул старик, не утруждая себя заботой о собственных органах. Некоторое время они молчали, потом христианин со стоном повернул свою взлохмаченную голову к Кариму и с надрывом спросил:

— И что теперь?

Духанщик повел плечом:

— Теперь будем ждать, что раньше — сами сдохнем или они нас найдут.

Старик несколько мгновений разглядывал своего спутника, а затем отвернулся и, вцепившись дрожащими руками в выщербину в бетоне, начал вновь подниматься на ноги. Карим удивленно вскинул брови:

— Ты куда? Христианин набычился:

— Надо идти.

— Куда?

— Куда угодно. Пусть я сдохну, но им не достанусь. Я больше не хочу заниматься тем, чем они меня заставляли.

Карим покачал головой:

— Ну, положим, в таком состоянии даже они вряд ли смогут заставить тебя сделать хоть что-нибудь.

Старик оторвал одну руку от опоры и, посмотрев на свои дрожащие пальцы, все в ссадинах и запекшейся крови, страдальчески сморщился:

— Это все чепуха. Сорок часов в регенерационной камере, и… — Не закончив мысль, он оторвался от опоры и, качнувшись, двинулся в сторону посадочного поля. Духанщик проводил его взглядом и, ощутив прохладу бетона, прикрыл глаза. Он не собирался никуда уходить. С него было достаточно.

Но тихо умереть ему так и не дали. Спустя пять минут с той стороны, куда ушел старик, послышались громкие крики и веселый хохот. Карим поднял голову: христианину не повезло, он так и не успел добраться до ограждения посадочного поля. А может, его сняли уже с забора. Во всяком случае, сейчас он беспомощно ковылял перед двумя молодчиками, одетыми в форму охранников, один из которых время от времени подпрыгивал на одной ноге и поддавал старикашке пинка, отчего тот через раз опрокидывался на землю. Но мордатый не давал ему особенно разлеживаться, а парой добрых тычков под ребра вновь поднимал старика на ноги. Все это сопровождалось веселым хохотом второго. Карим скривился. Эта картина отнюдь не добавила ему хорошего настроения, но он так устал. К тому же нога совершенно распухла, и любое шевеление отдавалось острой режущей болью в паху и пояснице. Так что если бы эта гнусная процессия проследовала мимо, он проводил бы ее равнодушным взглядом и возблагодарил Аллаха. Но такой удачи Аллах ему не послал. Самый смешливый из охранников внезапно остановился и, кивнув в сторону бывшего чахванжи, удивленно произнес:

— Эй, а это кто?

Экзекутор, который в очередной раз пинком свалил христианина на землю и сейчас как раз обрабатывал ему ребра, оставил это увлекательное занятие и развернулся в сторону, в которую указывал напарник:

— Ух ты, еще один сын змеи и шакала. — Он вразвалочку подошел к Кариму и несколько мгновений рассматривал его брезгливым взглядом, а затем, растянув губы в радостной улыбке, неожиданно пнул духанщика по больной ноге: — А ну встать!

Карим взвыл и повалился на бок:

— Что ты делаешь, щенок!

— Что? — Охранник обиженно выпятил губу. — Ты еще обзываться… — И он, мстительно скривившись, наступил на больную ногу всем своим весом. Но бывший чахванжи имел слишком большой опыт выживания, чтобы сдаться вот так, без борьбы. Невероятным усилием воли он выдернул будто закипевшую от боли ногу из-под ступни этого кретина, а затем протянул руку и, захватив злосчастную ступню, резко вывернул ее вниз. Не ожидавший подобного развития событий охранник взвыл и рухнул на Карима, причем так, что шейный отдел его позвоночного столба оказался в пределах досягаемости сильных рук бывшего чахванжи. Удар! И сквозь стиснутые зубы незадачливого охранника на землю выплеснулся шматок густой крови. А в следующее мгновение в руках Карима непонятно каким образом оказался игловой шокер, дуло которого было направлено в грудь второго стража. Вернее, откуда взялся шокер, как раз было понятно — из кобуры трупа, но вот когда этот толстый тип с зеленым от боли лицом успел его достать — оставалось загадкой.

Охранник замер. И тут откуда-то со стороны оставленного ими района развлечений послышался знакомый хлопок и тихое шипение клапана сброса давления. Охранник начал медленно заваливаться назад. Старик, воспользовавшийся моментом для того, чтобы просто полежать на нагревшемся задень покрытии, резво пополз вперед, под защиту опоры, смешно загребая ногами и виляя оттопыренным задом. Бывший чахванжи, забыв о больной ноге, перевернулся на бок и, откатившись к краю опоры, осторожно бросил взгляд в сторону, откуда раздалось шипение. Преследователь несся как атакующий танк. Он был уже в дюжине шагов и не собирался снижать темп. Карим чисто инстинктивно, не успев даже подумать, чем ему это грозит, выбросил руку вперед и дважды нажал на спуск. А затем вывернул голову и рявкнул христианину:

— Беги!

Тот мелко закивал и, привстав на четвереньки, припустился по дорожке с такой скоростью, что стороннему наблюдателю (если бы таковой оказался поблизости) могло показаться, будто он является свидетелем вечерней (вернее, уже ночной) тренировки серьезного претендента на звание чемпиона по бегу на четвереньках по пересеченной местности. А духанщик вновь вытянул руку и, прищуря левый глаз, прицелился в следующую неясную фигуру, стремительно приближающуюся к его опоре. Эти ящероголовые твари, несмотря на присущую им просто потрясающую силу и скорость, все-таки показали себя редкостными тупицами. И днем, когда всем скопом устремились в погоню за разогнавшимся электрорикшей, и сейчас. Ну чего им стоило собраться у предыдущей опоры, отрядить несколько человек в огневое прикрытие с задачей не дать чахванжи высунуть носа, а еще четверым обойти его по широкой дуге. Но они перли напролом. И это давало Кариму прекрасный шанс вновь за столько лет показать свое недюжинное стрелковое искусство. Хотя в конечном счете он все равно был обречен. Парализационный разряд шокера был рассчитан таким образом, чтобы обездвижить человека минут на десять, но эти твари явно были намного крепче людей. Во всяком случае, первый из повалившихся уже подергивал руками, показывая, что он вот-вот уже будет в состоянии подняться. А игл в картридже шокера оставалось все меньше и меньше.

Карим на мгновение прервал стрельбу и бросил взгляд через плечо. Христианина уже не было видно. Путь до ограждения посадочного поля он преодолел раза в четыре быстрее, чем полчаса назад. Карим осклабился и вновь нажал на спуск. Что ж, пусть эта его пальба никак не отвратит неизбежного конца, но все-таки старик проведет на свободе лишние полчаса. На столько-то у него игл хватит. А может, Аллах пошлет христианину весьма предпочтительную для него в этой ситуации смерть… Уж на это-то покровитель правоверных вполне мог для христианина расщедриться.

В этот момент что-то мелькнуло, и на бывшего чахванжи рухнули два массивных тела. Оказывается, эти твари были не такими уж и тупыми. Пока большая часть имитировала лобовую атаку, двое обошли его сверху, по кромке монорельса. Карим дернулся, попытавшись достать нападающего рукоятью шокера, но его руку перехватила мощная лапа с уже знакомыми крупными ногтями, сильно напоминающими когти, и в следующее мгновение на духанщика обрушилась тьма.