Я проработал в этом сумасшедшем доме три месяца. Его закрыли. Дальше мне сказали, что с моим опытом я могу рассчитывать на хорошую работу либо на нефтеочистительном заводе на Птичьем Крыле, либо на электростанции в Падении Эдема. Нефтеочистительный завод пока не работал, поэтому они помогли мне заполнить длиннющее заявление о приеме на работу и велели ехать домой и ждать письма из Падения Эдема. Вот я и жду до сих пор. Ну да, они начали это дело, но рабочих мест мало. Так вот, посидел я дома, порыбачил, сколько мог. Голодное было время. Моя жена заболела, у нас стало все заканчиваться. Это было самое плохое время. Мы потеряли старшего сына, ну, знаешь. И поехал я по старым следам. «Ребята, дело плохо. Мне нужна работа». Они сказали, что у них есть для меня очень подходящее место, которое ждало меня все эти трудные годы. Находилось оно на другой стороне бухты, на перчаточном заводе! Прямо там, Куойл, рядом с вашим домом на мысе. Они собирались шить там кожаные перчатки. Подали они это так, будто бы правительство построило эту фабрику исключительно для меня. Они сказали, что я идеально подхожу для этого места потому, что у меня есть опыт работы на сыромятне. Да я был практически профессионалом в том, что касалось изделий из кожи! Да мне даже могут дать должность начальника! Как думаешь, я обрадовался? Прислали они паром. Огромная толпа народу пришла в первый день. Так вот, мы приехали, вошли внутрь и увидели там много людей, славную кафешку, огромные баки из нержавейки для покраски, швейные машины и столы для кройки. Там не было всего лишь двух вещей: того, кто знает, как шить перчатки, и кожи. Видишь ли, кожа на перчатки должна была прийти из той сыромятни, на которой я несколько лет назад работал. Она закрылась, но никто не сказал об этом тем, кто строил фабрику, и ребятам в агентстве по трудоустройству. Вот так.

Еду я домой, паром делает свой второй и последний рейс, а я думаю. Думаю, что если бы знал, что на этой чертовой фабрике нет кожи, то мог бы сэкономить на поездке. Теперь, как можно узнать новости? Прочитать о них в газете! Но местной-то газеты не было. Только правительственная газетенка в Сент-Джонсе, «Морской лев». Так я и подумал, ничего, что я ничего не знаю об этом и не могу толком сложить фразы, потому что в школе дошел только до первого рассказа про собаку. Но если они могли открыть фабрику по пошиву перчаток без кожи и обученного персонала, то я могу сам организовать газету. Так вот, приехал я в агентство и говорю: «Я хочу выпускать газету. Вы, ребята, можете мне помочь?» «Сколько человек ты собираешься нанять?» — спросили они. Я решил, что мне нечего скромничать. Пятьдесят, говорю, когда все наладится. Конечно, надо будет время, чтобы всему научиться, говорю. Они купились. Они давали мне целые ящики различных документов, которые мне надо было заполнять. Когда мне стало трудно одному, я сказал Билли Притти, чтобы он бросал рыбачить и шел ко мне работать. У него красивый почерк, а читать он может не хуже правительственного чиновника. У нас получилось. Меня отправили в Торонто, чтобы научить руководству газетой. Дали мне денег. А что? Я околачивался в Торонто четыре или пять недель, слушал их галиматью о редакторском балансе, честности, новой журналистике, этике репортера и служении обществу. Я не понял и половины того, о чем мне говорили. Тому, что мне было нужно, я научился самостоятельно, на собственном опыте. Я руковожу «Болтушкой» уже семь лет, тираж у нас тринадцать тысяч и каждый год увеличивается. Нас знают по всему побережью, потому что я знаю, о чем хотят читать люди. И это не обсуждается.

Сначала я нанял Билли, потом Терта Карда. Хорошие ребята. Там, в Торонто, персонал наполовину состоял из женщин, красующихся и кокетничающих с мужчинами. Или мужчины кокетничали с женщинами. Никто не работал. Билли знает все, что нужно, чтобы написать материал для женщин. Он, старый холостяк, — прекрасный повар. Моя жена, миссис Баггит, просматривает его рецепты. Я знаю, чего хотят мои читатели, и даю им это. И как я сказал, так и будет. Я не желаю слышать от тебя никаких журналистских идей, и если тебя это устраивает — мы поладим.

Он замолчал, чтобы зажечь еще одну сигарету. Посмотрел на Куойла, у которого затекли ноги. Тот медленно кивал себе в руку.

— Хорошо, мистер Баггит, я буду стараться.

— Зови меня Джеком. В этой газете такой порядок: все здесь решаю я. Это мое шоу, и я здесь командир. Билли Притти занимается «Домашней страницей» и пишет для «Калейдоскопа». Боже тебя упаси сказать хоть КОМУ-ТО, что он — «Сагг Младший». Он занимается местными новостями, советами и образованием. В Канаде больше правительственных чиновников, чем в любом другом месте мира. Почти половина населения работает на правительство, а оно занимается работой с другой половиной. А еще у нас по всему побережью проходят собрания, считай, каждую минуту. Билли еще немного пишет о криминале. Сейчас его больше, чем было раньше. Видишь ли, что раньше считалось весельем и развлечением, теперь называют вандализмом и оскорблениями. Билли Притти. Он здесь с того дня, как я создал «Болтушку».

— Я освещал муниципальные новости для «Мокингберд Рекордз», — прохрипел Куойл, у которого пропал голос.

— Я только что сказал тебе, что этим занимается Билли. Так, Натбим пишет о международных, региональных и национальных новостях. Слушает радио — и пишет. О сексуальном насилии тоже пишет он. С трудом успевает. Мы печатаем две или три истории о сексуальном насилии каждую неделю. Одну, большую, на первой полосе, остальные внутри. Он комментирует спорт и сенсации. Правда, сенсации пока у нас не очень получаются. Он работает у нас пока семь или восемь месяцев. И я не могу сказать, что он прекрасно справляется. И вообще, он здесь временно. ТЫ МЕНЯ СЛЫШИШЬ, НАТБИМ?

— Как не слышать? — раздалось из комнаты.

— Когда меня нет, то за меня здесь Терт Кард. Он тут исполнительный редактор, и много чего другого. Занимается определением заданий, набором, аппликацией, отвозит законченную копию в типографию, в бухту Миски, заведует пометками, отправкой по почте и распространением. Помогает писать, когда у него остается время. Он работает уже пару лет. Я слышал много жалоб на Терта за его ошибки, но они тоже являются частью «Болтушки». Он занимается рекламой. В первую очередь меня интересуют истории о рыбной ловле. Я знаю, что там много проблем, потому что по-прежнему занимаюсь этим делом. Так вот чем я хочу тебя занять. Я хочу, чтобы ты освещал местные происшествия с автомобилями. Пиши и делай фотографии. Мы печатаем фотографию с автомобильной аварией на первой полосе, каждую неделю. Неважно, была она или нет. Это наше золотое правило. Никаких исключений. У Терта есть большая папка с такими фотографиями. Если у нас нет ничего свежего, мы берем снимок из его коллекции. Но обычно у нас есть парочка хороших снимков. Толпа хорошо нас обеспечивает материалом. Терт покажет тебе, где фотоаппарат. Пленку будешь отдавать ему. Он сам проявляет ее дома. И корабельные истории. Возьми у портового инспектора список с названиями судов, которые приходят и уходят. Каждый год их становится больше. У меня есть мысль на этот счет, но мы еще посмотрим. И ты подумай, что можешь с этим сделать.

— Я уже говорил по телефону, — сказал Куойл, — что у меня нет опыта в том, что связано с кораблями. — Автомобильные аварии! Его парализовало от одной только мысли о крови и умирающих людях.