Грейс снова вздохнула. Воспитание собственного ребенка – труднейшая из всех работ.

Мысли всегда обгоняют действия. Она еще о многом успела вспомнить и подумать, продевая голову в вырез белой футболки, а затем руки в рукава шерстяной кофточки. Сунув босые ноги в легкие мокасины, она направилась вниз.

Джесс и Тони Марино были уже в кухне. Их взгляды в унисон устремились на вошедшую Грейс. Впрочем, он хотя бы выглядел несколько виноватым, как бы извиняясь за свое вторжение.

– Ваша дочь была так добра, что предложила мне стакан воды. – В доказательство коп показал Грейс стакан, только что наполненный водой из-под крана. Марино вспотел, кожа его блестела.

– Я собираюсь пойти принять душ, – заявила Джессика. Она отставила свой опустевший стакан и как-то чересчур уж пристально поглядела на мать.

– Тебе не попадался мой медвежонок? Его нет на ночном столике.

– Я отдала его в чистку, – солгала Грейс. Она ни за что бы не призналась, что мистер Косолапый заключен у нее в шкафу, потому что в него вселилось зло. Во-первых, такое объяснение смехотворно, а кроме того, ей не хотелось пугать Джессику.

– Ладно, – кивнула Джессика и одарила Тони дерзкой улыбкой. – Ты был неплох для старика.

– Ты тоже для малышовой лиги. Может быть, в следующий раз ты побьешь меня.

– Никаких «может быть». Я это сделаю.

Судя по всему, они легко поладили друг с другом.

– Мы скоро будем есть? – обратилась Джессика к матери. – Я должна быть у Мэдди в семь.

– Ты уже достаточно нагулялась, дорогая, – твердо сказала Грейс.

– Но я должна пойти. Смотр талантов будет в пятницу, и нам нужно отрепетировать наш номер. – Джессика капризно надула губы.

– Боюсь, что ничего не получится, детка.

– Я должна пойти, – повторила Джессика с непоколебимой настойчивостью.

Глаза ее расширились и походили на два округлых темных провала на побледневшем лице, руки сжались в кулаки.

– Я обещала Мэдди, и Бекки, и Алисон, и Джоан быть там. Мы собираемся изображать «Спайс герлз». Если меня не будет, все пропало! Нас должно быть пятеро.

– Я сожалею, но ты не сможешь пойти, – стояла на своем Грейс.

– Я должна. Я обещала им. Они найдут кого-нибудь другого, если я не приду. Пожалуйста, мам!

– Нет.

– Мам!..

– Мы поговорим об этом позже, Джессика. – Грейс понизила голос, зная, что Марино прислушивается к их разговору, ловит каждое слово и каждый жест.

– Нет! Говорить тут не о чем! Я буду у Мэдди ровно в семь! И плевать мне на режим! Режим – это глупости. Что он дал мне хорошего? Думаешь, если мне постоянно напоминать о болезни, я не стану делать того, что мне нравится? Буду пить пиво, если захочу, буду курить травку, если захочу, буду шляться с друзьями по ночам, если захочу!.. И ты меня не остановишь! Не сможешь остановить!

– Довольно, Джессика!

– Не сможешь! Не сможешь! – истерично повторила девочка.

– Слушай меня, – сквозь зубы произнесла Грейс, потеряв терпение. Ее пронзительный взгляд столкнулся с потемневшим от бешенства взглядом дочери. – Для начала ты отправишься к себе в комнату. Прямо сейчас.

– Я ненавижу тебя! – зарыдав, Джессика выбежала из кухни.

Грейс, закрыв глаза, прислушалась к ее стремительному бегу по лестнице, к громкому звуку захлопнувшейся двери.

Понадобились секунды для того, чтобы Грейс достаточно овладела собой и смогла переключить свое внимание на гостя. Он сосредоточенно изучал что-то за окном, стоя к ней в профиль. Его лицо было абсолютно безразличным, как будто он не присутствовал только что на таком захватывающем спектакле, как ссора матери с дочерью.

– Заперли ее в клетку? – спросил он. – Думаете, это поможет?

– Это моя проблема, – откликнулась она заносчиво, прошла в холл, достала из шкафа его куртку и вернулась в кухню. – Вот! – Она почти бросила кожанку ему в лицо.

Грейс понимала, что несправедлива по отношению к нему, что его вины нет в том, что произошло, и все же злилась на него. А все из-за его постоянно осуждающего взгляда. Как будто он сомневался в ее способностях воспитать собственного ребенка.

И она яростно отбивалась от назойливой мысли, что в чем-то детектив Марино прав.

– Спасибо, – произнес он, забирая свою куртку.

– И все же зачем вы пришли? – Она смотрела на него с вызовом.

– Вот за этим, я же сказал. – Марино встряхнул кожанку и перекинул ее через руку.

– Вранье! – вырвалось у нее.

Он улыбнулся слегка снисходительно, давая понять, что удивлен ее прямолинейностью.

– Хорошо, скажу правду. Чтобы повидать вашу дочь и убедиться, все ли с ней в порядке. Ну и узнать, не передумали ли вы. Насчет сотрудничества с нами.

– Вот правда и вышла на свет. – Грейс знала это заранее. – Нет, детектив Марино. Я не передумала. И не собираюсь. И не должна. Это слишком опасно. Я буду очень благодарна вам, если вы оставите Джессику в покое. Пожалуйста!

– Вы не сможете удерживать всегда ее от общения с друзьями.

– Я уже говорила вам, что это моя проблема.

– Ваша позиция мне ясна. – Он извлек из заднего кармана джинсов бумажник, раскрыл, достал карточку, протянул ей.

– Для чего это? – Грейс приняла ее с подозрением.

– Если передумаете, там номер моего пейджера. Все, что от вас или от нее потребуется, это дать мне знать.

– Такого не случится.

– Вам решать. – Марино направился к выходу, бросив по пути через плечо: – Удачи вам. Буду надеяться, что ваши крутые методы сработают.

Тон его выдавал определенно, что лично он в этом сомневается. Грейс только и оставалось, что, стиснув зубы, молча проследить, как он прошел через холл и плотно закрыл за собой входную дверь.

Она осталась на месте, пытаясь взять под контроль свои перехлестывающие через край эмоции. В первый момент ей очень хотелось устремиться наверх и немедленно помириться с Джессикой. Но разум возобладал, и она одернула себя. Неминуемый разговор по душам должен состояться, когда она окончательно охладит свой пыл. И Джессика тоже.

Грейс пошла запереть входную дверь, затем возвратилась на кухню, спрятала в сумочку визитку Марино и начала готовить кофе. Прежде чем что-нибудь предпринять, она решила подбодрить себя чашкой горячего крепкого кофе. Ее организм прямо-таки взывал, чтобы его поддержали солидной дозой кофеина.

Одетая лишь в бледно-голубую ночную сорочку, поджав под себя одну голую ногу, а другую выставив на обозрение, Джессика сидела на верхней ступеньке заднего крыльца. Она сделала первую глубокую затяжку и сразу почувствовала себя лучше. Боже, как она нуждалась в сигарете. Она ощущала настоящий никотиновый голод.