В 1559 г. кажется, что наступивший мир позволит возобновить торговлю, которой с начала века благоприятствовали расширение рынков и расцвет мореплавания, [121] устоявшего в обстановке общеевропейского кредитного кризиса, последовавшего за банкротствами Франции и Испании. Но на смену межгосударственной войне и финансовому кризису приходит гражданская война: неуверенность, отсутствие безопасности, налоговое бремя, спад производства, конкуренция зарубежных производителей — все эти элементы, несмотря на попытку реформы Адмиралтейства в 1584 г., парализуют торговую деятельность.

Внутренняя торговля сократилась из-за дорожных грабителей и разрушения дорог. Речное судоходство, столь важное в тот период, когда общенациональный рынок начал формироваться, прервано, рынки и ярмарки не функционируют. Иностранные торговцы — часто протестанты — покидают страну.

Внешняя торговля страдает от войны и колебаний во внутренней политике. Если до 1575 г. французский экспорт еще держится, то позднее, вплоть до 1588 г., он постепенно приходит в упадок из-за таможенных пошлин и еще больше снижается в эпоху Лиги. На море соперниками Франции становятся Англия и Нидерланды. В 1552—1568 гг. великий морской путь, по которому прибывают сокровища из Америки, проходит по Бискайскому заливу и далее через Нидерланды на северо-запад Европы. С 1572 г. его заменяет другой путь — из Барселоны в Геную; иногда сокровища везут через Ливорно и Неаполь. Торговое [122] соглашение, заключенное одновременно с подписанием договора в Блуа в 1572 г. между Карлом IX и Елизаветой Английской, не принесло ощутимых результатов. Решительно используя все возможности рыночной экономики, ориентированной на экспорт, англичане практически закрывают свои порты для товаров французской промышленности и наводняют Францию собственными товарами — грубым сукном, чулками, обувью, шляпами. Французская сельскохозяйственная продукция принимается при условии, что ее перевозят и продают оптом британцы. Однако ставка делается более на Испанию, чем на Францию. В этой атлантической дуэли бретонские моряки, особенно залива Сен-Мало, играют роль «прорывателей блокады». Они привозят на свой полуостров зерно, ткани, галантерею, рыбу, в обмен грузят соль, вино, серебро. Отношения герцога де Меркера с Испанией выглядят, таким образом, весьма оригинально, что выражается в активной деятельности Монетного двора в Ренне. В 1598 г. договор, подписанный в Вервене, вновь официально открывает для французских торговцев испанское побережье и Нидерланды, остающиеся под испанским владычеством.

Торговля на Средиземном море какое-то время продолжается благодаря установившимся в 1536 г. хорошим отношениям между Франциском I и султаном Сулейманом Великолепным (умершим в 1566 г.). В октябре 1569 года [123] Клод дю Бург, казначей короля, получает от султана Селима II капитуляции 18 статей, в которых подтверждались «вечные» привилегии на ловлю кораллов, которыми марсельцы владели с 1520 г., и признавался фонд, созданный в Алжире в 1561 г. из Французского бастиона в пользу двух марсельских негоциантов, а также использование французского флага в обязательном порядке в морях Леванта всеми иностранными кораблями, кроме венецианских.

Кипрская война, в которой Турция сражалась со Священной Лигой (Священный престол, Испания и Венеция), была отмечена взятием турками Кипра (9 сентября 1570 г.). Таким образом, Марсель остается единственным крупным нейтральным портом на Средиземном море (с июля 1570 г. по март 1573 г.). Он познал при этом настоящее процветание, что подтверждалось как общим увеличением числа заходов кораблей в этот порт и выходов из него, так и взятием на откуп доходов от торговых пошлин. Сражение при Лепанто[20] [124] стало концом могущества турецкого флота. Благодаря вмешательству французского посланника в Константинополе епископа Дакса, между турками и Венецией заключен мир. Лига и диктатура Казоля, переориентируя Марсель на Испанию, закрывают ему доступ в Левант[21] и кладут конец его процветанию.

С падением Казо (февраль 1596 г.), воспетым Малербом[22], в порту возобновляется нормальная активность. Но варварская гонка начинается снова, и на Средиземном море, где Левантийская компания некогда прекрасно вела дела, теперь доминируют голландцы, и требуется вновь завоевывать позиции и утраченных друзей. [125]

В своей «Истории Европы» с 1559 по 1587 гг. Жак де Монтань, заместитель прокурора (1555 г.), а затем президент Высшего податного суда в Монпелье (1576 г.), в общих чертах описывает международные отношения в 1559 г.: смерть Генриха II, папы Павла IV Карафы, договор, подписанный в Като-Камбрези, бракосочетания в королевской семье; в 1587 г.: гибель Марии Стюарт, казненной 8 февраля, в то время как Филипп II готовится отправить флот, который должен взять на борт в Нидерландах войска герцога Пармского и высадить их на побережье Англии. В последующие годы прослеживается история Лиги — основной действующей силы великого католического замысла и переход при Генрихе IV от гражданской войны к войне межгосударственной. Этот период, начавшийся под знаком примирения с Испанией, заканчивается войной против нее. [126]

Лагерь протестантский, лагерь католический — подобное противопоставление не всегда соответствует действительности. В 1559 г. ставки еще не сделаны. Личность Филиппа II более сложна, чем того хочет легенда. Только что подписан Като-Камбрезийский мир; важным элементом этого мирного договора являются бракосочетания, столь важные для дипломатии того времени. Эммануил Филиберт Савойский женится на Маргарите Валуа. Достаточно ли этого, чтобы компенсировать потерю Корсики, отданной генуэзцам, и всей Италии, которая, за исключением лишь нескольких мест, перешла под испанский контроль? Филипп II женится на Елизавете Валуа («королеве мира»): здесь речь идет о том, чтобы избежать возможного союза между Англией и Испанией. Проблема Англии, связанная с проблемой Шотландии, выступает на первый план. Елизавета склоняется к протестантизму. При французском дворе озабочены соблюдением прав Марии Стюарт, королевы Шотландской, вышедшей 24 апреля 1558 г. замуж за французского дофина. Сможет ли дофин, по призыву английских католиков, возглавить победоносный крестовый поход в тот самый момент, когда его отец завершает искоренение ереси в своем королевстве? Елизавета обеспокоена: заговор в Амбуазе в 1560 г., будучи драмой социальной и религиозной, стал и международной драмой (Бродель). Потеря Италии [127] и Корсики, опасения по поводу перехода Англии в другую веру — между лагерями соперников партия еще не разыграна. Смерть Генриха II оставляет Франции в католическом лагере и рядом с Римом блестящую второстепенную роль, а если принимать гипотезу о ее вступлении в протестантский лагерь — роль соперника или союзника Англии.