— Итак, Медфорд рассказал нам, что вы намерены наслаждаться жизнью, пока вы здесь.

Кейт проглотила слюну. Сейчас ее слова казались ей абсолютно неподобающими. Как эти милые леди могли верить в ее невиновность, если она была такой ужасной женой, что намерена наслаждаться, когда ее муж лежит в могиле?

— Вы должны плохо думать обо мне, зная, что я так сказала, — ответила Кейт. — Но это лишь потому… что у меня, возможно, осталось не так уж много времени. — Ее голос затих, и она продолжила еле слышно: — Это тяжело.

— О, мы вовсе не осуждаем вас. Нисколько, — заверила Лили. Она сжала руку Кейт. — Не могу вообразить, как вам тяжело… Как страшно. Кроме того, я сама была вдовой и знаю, как трудно женщине в нашем обществе. Я никогда бы не посмела осудить вас.

— Спасибо, — проговорила Кейт, проглотив комок, застрявший в горле.

Энни деликатно взяла пирожное с серебряной тарелочки и положила на свое блюдце.

— Расскажите нам, Кейт, чего бы вам хотелось больше всего? У вас есть какая-то заветная мечта?

Кейт тоже взяла пирожное и рассмеялась.

— О, если я скажу вам, боюсь, вы подумаете, что я страшно глупая.

— Нет, пожалуйста, скажите, — попросила Энни, прежде чем поднести чашку к губам. — Я обожаю всякие глупости.

— Да, расскажите нам, — поддержала сестру Лили. — Вы и представить не можете те глупости, которые мы могли бы совершить, дай нам только волю. — Она подмигнула Энни.

Кейт улыбнулась. Сестры такие приятные. Они относились к тому типу женщин, с которыми она могла бы подружиться, если бы была частью того мира, к которому принадлежал ее муж. Если бы все было по-другому. Но, увы, их знакомство может продлиться очень недолго. Она снова проглотила комок, вставший в горле. Прикусила губу и подвинулась к маркизе и графине.

— Что ж… хорошо. А правда заключается в том, что я бы хотела поехать на ферму.

— На ферму? — Энни удивленно заморгала.

— О, я понимаю. — Кейт оглядела комнату, не может ли она спрятаться куда-то от стыда. — Вы считаете, это глупо?

— Нет, нет, нет, — поспешила заверить ее Энни. — Совсем не глупо. Я просто должна была удостовериться, что правильно поняла вас. Не думаю, что когда-нибудь встречала герцогиню, которая хотела бы посетить ферму.

— Я знаю, это смешно. — Кейт залилась краской. — Но, видите ли, я выросла на ферме. И скучаю по этой жизни. Животные, луга, поля, амбары…

— Лично я никогда в жизни не была на ферме, — призналась Лили, откусывая кусочек пирожного. — Это было бы для нас целое приключение! Хотя сомневаюсь, что зимой луга могут выглядеть привлекательно. Но мы должны извлечь из этого все, что можем.

— О да, ферма! — Энни кивнула. — Это звучит удивительно приятно. Вы, Кейт, должны показать нам, что же это такое.

— Что вы имеете в виду? — Кейт внимательно оглядела сестер.

— Ну, а теперь скажите, кто глупее? — рассмеялась Лили. — Мы хотим сказать, что собираемся взять вас с собой на ферму.

В груди остановилось дыхание.

— Вы действительно считаете, что мы можем съездить на ферму?

— Считайте, что это уже решено. — С невозмутимым видом Лили передала ей пирожное.

Когда Абернети вернулся, чтобы вновь встретиться с Джеймсом, новости, которые принес адвокат, были далеко не радостные.

— Оказывается это не такое простое дело, милорд, — заявил Абернети. — Боюсь, куда труднее, чем я предполагал ранее.

Джеймс сидел на стуле, поставив локти на стол.

— Что случилось? — с тревогой спросил он.

Прочистив горло, Абернети вытащил из портфеля стопку бумаг. Бумаги со стуком шлепнулись на стол, и Абернети прихлопнул их ладонью.

— Я просмотрел показания всех свидетелей, собранные во время расследования. В основном они носят обвинительный характер. Несколько слуг, включая камердинера его светлости, а также леди Беттина Суинтон слышали ссору между герцогом и герцогиней незадолго до того, как он был убит.

— Леди Беттина сказала что-то существенное? — нахмурившись, поинтересовался Джеймс. С того момента, как он узнал, что в этом деле фигурирует леди Беттина, он стал особенно подозрителен. Эта красивая молодая вдова не раз делала Джеймсу недвусмысленные предложения. Она отличалась повышенным легкомыслием, что обычно не сулило ничего хорошего. Леди, которая переходила от одного покровителя к другому, выбирая их исключительно среди пэров и рассчитывая заполучить подарки, деньги и власть. Да, Джеймс хорошо знал, что представляет собой эта дама. И она не нравилась ему. Никогда.

Абернети выудил из внутреннего кармана сюртука очки и, водрузив их на нос, рассматривал какой-то документ, который вытащил из толстой стопки.

— Леди Беттина повторила лишь то, что уже сказала нам герцогиня. Она слышала ссору герцога и герцогини. Затем, примерно час спустя, она пошла к его светлости и обнаружила герцогиню на полу около мертвого тела мужа. Пистолет лежал тут же неподалеку, платье и руки герцогини были в крови. Любопытно, что леди Беттина тоже не слышала выстрела.

— Все это очень плохо, так, Абернети? — Джеймс криво усмехнулся.

— Боюсь, что так, милорд. — Абернети покачал головой.

— Что еще вам удалось обнаружить?

Адвокат снова вернулся к бумагам. Вытащил один лист, быстрым взглядом пробежал его и сдвинул брови.

— Камердинер, экономка и, по крайней мере, одна горничная слышали ссору. Дворецкий сказал, что он не слышал. Все они прибежали в комнату на крик леди Беттины.

Джеймс перевел дыхание.

— А что сказала Кейт, когда они вошли?

Абернети щелкнул листком по столу.

— Они все говорили одно и то же. Что касается герцогини, она не произнесла ни слова. Просто молча смотрела на тело мужа.

Джеймс с мрачным видом жевал нижнюю губу.

Если Кейт не виновна, размышлял он, а это еще большой вопрос, скорей всего, в тот момент она была потрясена до крайности. Его нутро завязалось в тугой узел. Ее буквально схватили за руку, но тогда она едва ли понимала это. А что касается остальных, видимо, никто не сомневался, что это преступление — дело ее рук.

— Я полагаю, это хорошо, что она хранила молчание, — задумчиво произнес Джеймс.

— Да, — согласился Абернети. — Единственное, что требуется от обвиняемого — не изобличать себя в дальнейшем. Если бы она призналась, то не было бы никакой надежды на ее защиту. Хотя и сейчас шансы… — Адвокат замялся.

— Очень небольшие? — спросил Джеймс. С глубоким вздохом он отклонился на спинку стула и, потирая виски кончиками пальцев, попытался заглушить начинающуюся головную боль.

— Да, — ответил Абернети. — Если честно, то очень маленькие.