Я здесь устала без тебя. Жить, открывать утром глаза, вставать с постели, заваривать душистый кофе, одеваться, натягивать улыбку, куда-то спешить, а к вечеру тащить своё безжизненное тело в квартиру, в которой тебя нет. Все эти движения, действия, которые я совершаю в течение дня, а потом точно такого же следующего, не имеют никакого смысла. Я словно завожу себя с утра и просто влачу своё существование без радости, без печали, без чувств. И самое страшное, что я начинаю забывать, а каково это вообще быть с тобой. Я привыкла к этому эмоциональному истощению, полной апатии. Ни в чем нет больше смысла, даже в моем любимом шоколаде. Ты помнишь, как сильно я его любила? Так сильно, что готова была послать тебя за ним среди ночи. Ты помнишь, как сильно ты меня любил, что шёл за ним смиренно, лишь бы я была счастлива. А как я была счастлива! И не столько из-за шоколада, сколько из-за того, что ты срывался за ним в ночи. Ты ругал меня за то, что я не позаботилась им закупиться днём, отчитывал, как маленькую, но всё равно приносил мне плитку моего любимого, молочного с орешками. Я помню, хоть и воспоминания потихоньку теряют свою остроту, а шоколад вкус. Наверное, он был так сладок для меня и имел такой божественный вкус, лишь потому, что он был из твоих рук. Теперь он какой-то горький или приторный. Теперь всё не то, все не так. Без тебя…

«Ты ни разу не посылала меня за шоколадом ночью, – подумал Женя. – Ты была слишком деликатна, чтобы меня о таком просить. Но сейчас я бы пошел за ним для тебя даже на край света только для того, чтобы доставить тебе удовольствие и увидеть на твоем красивом личике улыбку».

Кто родной, а кто чужой – это мы потом уже решаем, со временем. Иногда не один год проходит, чтобы это понять, да и поздно уже. Вначале все друг друга родными считают, а после с удивлением пожимают плечами и думают, как вообще могло угораздить вляпаться в инородного по сути своей человека. А всё потому, что интуицию гоним прочь, заглушая её слабенький голосок разумными доводами. А какие доводы, если речь касается такой непредсказуемой энергии, как человек? Вот и сближаемся с теми, от кого сразу бы бежать надо без оглядки. Сердце своё не слышим, не бережём, и оно бьется с громким звоном о землю.

Женя был поражен тем, как точно Алиса описывала то, что еще с ней не происходило. А ведь очень скоро придет он, и ее сердце разобьется, словно хрустальный бокал.

Бывают в жизни минуты полного одиночества. Такого сильного и острого, что кажется, ты совсем один на белом свете. Внутри так холодно, так пусто, что никакая одежда не согревает. Люди, снующие вокруг тебя, это одиночество только усиливают, потому что ни один всё равно не способен тебя понять. Это бывает с каждым, это нужно просто пережить, напоминая себе о том, что как бы холодно ни было твоей душе, однажды она обязательно согреется. И неважно совсем, чем именно, ведь иногда даже простое: «Привет», от старого друга, способно внезапно разорвать твоё одиночество на мелкие кусочки.

У нас когда-то с тобой были войны, а сейчас затишье. Сейчас у нас листья в саду падают, а мы сидим вдвоём на веранде, укутавшись в плед, и пьём чай. Сказали бы мне раньше, что мир у нас такой настанет, я бы не поверила. Нежность стоит повсюду, она словно густой приятный туман, который осенью настолько плотный, что можно потрогать руками. Ты касаешься молча моей щеки своими сухими губами, а я, как всегда, продолжаю нести всякую чушь – о любви, жизни и смерти. Воздух прохладен, а чай так приятно согревает всё внутри, что, кажется, этот миг никогда не пройдёт, и мы так и будем сидеть с тобой в осеннем саду в этом совершенном понимании. Вдвоём, держась за руки, свободные от кружек с чаем. Вечно.

Как же ему хотелось ощутить ее рядом с собой. Он вспомнил их ссоры, но даже их он обязательно повторил бы. Только бы с ней.

Он просто умел читать мое сердце. Мне не нужно было ему ничего объяснять, он сам все видел. Когда мне было плохо, но не хотелось его расстраивать и я молчала, он мог осторожно подобрать такие слова поддержки, которые, проникнув мне под кожу, успокаивали мою кровь. Все и всегда было в самую душу. Сначала такое видение меня немного пугало. А после я и сама научилась читать его по самым маленьким жестам и едва ощутимым вздохам в ночи. Я видела его сны, а он расхаживал свободно в моих. Как-то незаметно мы стали единым целым, когда болело у него, все внутри сжималось и у меня. Когда я радовалась, его радость была двойной. Мы стали одним человеком, не растеряв при этом своей сущности и не утратив свободы…

P. S Пишу в прошедшем времени о будущем, говорят, если так делать, то все непременно сбудется.

«А ведь сначала у нас с тобой все так и было, – подумал Женя.

До тех пор, пока я все не испортил».

Я тут подумала, что всю жизнь свою, с самого рождения, стремилась быть с тобой. Каждый мой шаг толкал меня к тебе, каждое слово моё объясняло, как сильно я нуждаюсь в твоей любви. Но я делала шаг вперёд, а ты отступал на два назад, я говорила с тобой, а ты молчал. И лишь когда я уходила, ты бежал вслед. А мне хотелось одного – чтобы мы шли навстречу друг другу, раскрыв объятия, ничего не боясь и не стыдясь наших чувств. Мне хотелось тебя просто любить и чувствовать твою любовь на своей коже.

«Обойду всю Землю, но верну тебя, моя любовь».

Чем больше он читал, тем больнее ему становилось, тем сильнее он хотел, чтобы она была рядом.

И если бы не его любовь, я не знаю, как выжила бы я в этом мире. Когда мне холодно, я укрываюсь ею, словно одеялом, когда страшно, бегу к нему, забираюсь на колени, чтобы оказаться в его сильных руках, и пока они гладят мою непокорную голову, я чувствую, как уходят все тревоги. Я знаю, что сердце моё давно рассыпалось бы на мелкие кусочки, если бы он его вовремя не латал, не чинил. В его руках я снова улыбаюсь, а моя душа начинает дышать свободно. С ним я снова живу. Да будет так, аминь!

«Моя любовь оказалась жестокой, – с горечью подумал Женя. – Она отняла у тебя жизнь…»

Мне больно без тебя. Я даже не знаю, что будет со мной, если я тебя не встречу.

Последняя запись. Женя все понял. Он понял, что Алиса писала ему еще до того, как одним осенним днем он прокрался в квартиру ее бабушки. Он понял также, что она хотела любить его еще до того, как увидела. А еще он понял, что и сам ее всю жизнь любил и очень по ней тосковал, а потому с упоением играл роли о любви в школьном театре. И это к ней рвалась его душа и из-за нее, прежде всего, покинул он свой родной город и попытался покорить Москву. Ей и только ей был посвящен каждый его шаг. И как же горько теперь было ему сознавать, что Алисы с ним нет.