нечто, обладающее определенным значением. В этом случае, если интерпретатор является сознающим субъектом, ментальное значение находится, очевидно, в его голове, тогда как материалом знака будет в этом случае не только находящийся также в голове чувственный или речевой образ (например, образ слова „зеленый свет“), но и сам внешний предмет или процесс (например, некоторая конкретная вспышка зеленого света, которую данный субъект только что увидел, и т.п.). Кроме того, нередка ситуация, когда тот или иной субъект не понимает значения данного знака, что это знак, имеющий какое-то значение. Значит, значение обладает относительной самостоятельностью. …Соответственно, материал знака в его специфической для знака структуре… существует самостоятельно, будучи в то же время „готовым“ к тому, чтобы функционировать в связи с актуальным значением, т.е. чтобы самому стать актуальным составным элементом языка. Значит, материал знака, когда он уже включен в данный знак, также обладает относительной самостоятельностью значения. Таким образом, значение не отделимо от знака, но в то же время оно не тождественно знаку в целом»[107].

П.В. Чесноков рассматривает языковое значение не как мысль (не как отражение предмета), а как отношение особого рода. При нашем подходе мысли, соответствующие словам, не включаются в слова, а рассматриваются как находящиеся вне их, но в то же время неразрывно связанные с ними. При этом он ссылается на известное высказывание К. Маркса:

«Название какой-либо вещи не имеет ничего общего с ее природой».

Если бы мысль входила в название вещи, т.е. в слово, то последнее заключало бы в себе нечто общее с природой обозначаемой вещи, ибо мысль является отражением вещи, а содержание отражения совпадает по меньшей мере с частью отражаемой вещи[108].

Сложность трактовки сущности значения осложняется тем, что существует довольно много концепций значения. Н.Г. Комлев считает, что значение есть:

1) называемый предмет;

2) представление о предмете (или идеальный предмет);

3) понятие;

4) отношение а) между знаком и предметом; б) между знаком и представлением о предмете (или идеальным предметом); в) между знаком и понятием; г) между знаком и деятельностью людей; д) между знаками;

5) функция слова знака;

6) инвариант информации;

7) отражение (отображение) действительности[109].

Некоторые лингвисты предполагают, что звуковой комплекс связывается непосредственно с предметом. Однако с таким мнением далеко не все согласны. В.И. Мальцев считает, что существует мнение, что языковой знак приобретает значение в отношении с внешним объектом.

Такое мнение представляется нам не подтвержденным убедительными доводами. Между словесным знаком и предметом как двумя физическими явлениями нет никакой самостоятельной связи. Эта связь устанавливается бессознательно или сознательно людьми в их социальной практике, при этом установление такого отношения опосредовано обобщающей деятельностью мышления: именование словом – звучанием предмета основывается на понятии этого предмета, ибо именуется, как правило, не отдельный предмет, а класс предметов, существенные признаки которого закреплены в понятии. Мы называем, например, «собакой» не только отдельную особь или представителей одной породы этих животных, но и всех пород от огромного сен-бернара до маленькой комнатной собачки.

«…словесный знак соотносится непосредственно с понятиями и другими формами отражения мыслью реальности, а отношение его к предмету носит опосредствованный характер»[110].

В свете изложенного можно рассмотреть правомерность некоторых аспектов изучения значения. Есть такие аспекты, которые не могут привести к правильному пониманию значения слова, например аспект – значение = отношение между знаком и деятельностью. По бихевиористической теории, слову-знаку соответствует модель человеческого поведения, представляющая собственно значение. Слово в речевом акте навязывает адресату определенную модель поведения.

Если слово практически и связано с какой-то моделью поведения, то изучение его в этом плане не дает возможности уяснить, что такое знак и значение. Кроме того, эта теория отвергается многими исследователями, например, Г. Клаусом.

«Не может быть и речи, что человек якобы может быть „управляем“ внешними раздражителями. Мозг и высшие организмы – это кибернетические системы с внутренней моделью внешнего мира. Их поведение отнюдь не является только функцией внешнего раздражения»[111].

Разновидностью бихевиоризма является операционализм. По мнению операционалистов, значение термина следует искать в том, что человек думает, когда говорит, а не в том, что он говорит[112].

По мнению И.С. Нарского:

«Значение – это то, что устойчиво сохраняется при преобразованиях информации, в некоторой аналогии с тем, что стоимость – это то, что инвариантно при эквивалентном обмене различных потребительских стоимостей»[113].

Разработка слова в этом аспекте опять-таки не дает ответа на вопрос, что такое знак и значение. Значение часто рассматривается в двух аспектах: значение = отношение между знаком и понятием и значение = отношение между знаком и представлением.

Нам представляется неправомерной абсолютизация того и другого аспекта. Значение может, конечно, быть отношением между знаком и понятием. Однако человек мыслит не всегда понятиями. Человек может мыслить также восприятиями и обобщенными образами.

В.И. Мальцев, по-видимому, прав, когда утверждает, что словесный знак соотносится непосредственно с понятием и другими формами отражения мыслью реальности[114].

Старое представление о том, что каждому названию соответствует предмет, к которому это название относится, не точно. Большинство слов языка каким-то образом проецируется на неязыковую действительность и служит не самим себе, а в разной степени точно отражает эту неязыковую действительность. В самом деле, какие предметы имеются в виду, когда мы употребляем слова теория, январь, ничто, ах, из-за?[115]

В заключение нам хотелось бы подчеркнуть еще раз, что квалификация значения как указания, не элиминирует наличия в голове человека понятия как отражения действительности. Если человек в процессе номинации создает указание на это понятие, то здесь нет ничего такого, что бы вело к идеализму или агностицизму. Указание на нечто, объективно существующее, не есть средство идеализации последнего. Наоборот, наделение знака отражательной функцией представляет чистейший идеализм и искажение действительности.

Концепция двусторонности знака вернее отражает истину, поскольку без значения не может быть знака. Отрыв звуковой оболочки от значения является серьезной методической ошибкой. Что же касается самого значения словесного знака, то значение не отражение, как ошибочно заявляют некоторые лингвисты и философы. В действительности только понятие представляет отражение. Сущность значения сводится к указанию, возникающему на базе чисто условной связи между звуковым комплексом и предметом или явлением, устанавливаемой человеком.

Проблема типов мышления

Проблема взаимоотношения языка и мышления, несмотря на значительное количество работ, посвященных этой теме, до сих пор остается дискуссионной. В языкознании и психологии существует несколько точек зрения по этому вопросу.

Наиболее многочисленная группа лингвистов и психологов,