А если так же, как она сама, – тайно и хитро?

У Безобразова приятелей немало, один из них тоже балетоман – потомок старинного французского рода, давно обрусевшего, барон Виктор Эмильевич Дандре. Красавец, умница, галантен, образован, несколько языков, юридический факультет университета, роскошная квартира на Итальянской, 5, что сбоку от Михайловского театра… Да, изрядный мот, от состояния предков ничего не осталось, но ведь и добыть средства тоже умеет – не последний человек в Городской управе, главное, при месте с большими возможностями. Этими возможностями очень ловко и разумно пользуется.

Холост, приятен в общении, завидный жених для невесты с приданым.

А у Кшесинской новая протеже – Анна Павлова. Если нельзя свалить Матильду Феликсовну никаким образом, то хотя бы отравить жизнь на время можно.

– Виктор, – кивнул на Павлову Безобразов, – смотрите, какой розанчик. Не прельщает?

Дандре оценивающе оглядел начинающую балерину и задумчиво протянул:

– Не знаю… На любителя. Ни груди, ни форм, худышка.

– А глаза?

– Разве что глаза… Почему такой интерес?

– Она протеже Кшесинской.

– И?.. – Теперь Дандре не понимал генерала совсем. Матильда Кшесинская прима-ассолюта в Мариинском театре, да и во всем российском балете, она правила бал не только как талантливая балерина, но и с помощью своих высочайших покровителей – Великих князей.

У каждой балерины есть покровитель, это ни для кого не секрет. И чем влиятельней, тем лучше роли и условия в театре. Потому Кшесинская и царит. Безусловно, она ярчайшая, действительно первая и достойная, но не будь Великих князей, так и осталась бы просто лучшей.

Заклятая подруга Матильды Кшесинской и постоянная ее соперница, впрочем, понимающая, что тягаться не стоит, – Ольга Преображенская, которой, в свою очередь, покровительствует генерал Безобразов – отставной генерал и… балетный критик, с которым приходилось считаться даже дирекции Императорских театров. Но никакие увещевания любовницы не могли заставить Безобразова скрестить шпаги с Кшесинской открыто, он отдавал себе отчет, что можно быстро лишиться всего. Если уж князь Волконский вылетел со своего директорского места, то что против великой Матильды отставной генерал?

Однако попортить нервы можно.

Дандре подозревал, что Безобразов сам пытался стать одним из покровителей Кшесинской, но Матильда его отвергла. Эта штучка уверенно держала в руках всех самых сильных Романовых и в Безобразове в качестве еще одного экспоната не нуждалась.

Генерал прав – Матильда готовила себе замену в виде Павловой.

Виктор перевел взгляд на Анну.

Что ж, Кшесинской стоит отдать должное – она всегда знала, что делает.

– Говорят, на поклонников внимания не обращает, мужчинами не интересуется…

Дешевый трюк, чтобы вынудить Дандре заняться малышкой. Виктор усмехнулся:

– Думаю, и они ею тоже.

– Не скажите… – протянул Безобразов, оглядывая балерину, – поклонников много, а что до форм… так есть разные удовольствия.

По пристальному взгляду Дандре стало ясно, что он все же заинтересовался худышкой. Генерал прав, не все удовольствия в плотном теле, бывают и эстетические. В балете вторые даже важней.

Но главное – что-то подсказывало Дандре, что у этой девочки есть будущее.

Безобразов подтвердил:

– Есть, и еще какое. Кшесинской в проницательности не откажешь.

На том бы все и закончилось, но Дандре нечаянно встретился с Павловой в фойе театра, приподнял шляпу, приветствуя, посмотрел с интересом. Если и бывает любовь с первого взгляда, то она случилась в ту самую минуту. Нет, влюбился не барон – Павлова. Аня подняла на красавца свои большущие глаза, попыталась мило улыбнуться в ответ и… пропала!

Это потом он очаровал ухаживаниями, беседами, подарками и прочим, но главное решилось в этот миг, когда ее взгляд из равнодушного вмиг стал растерянным.

Дандре забеспокоился: почему? Он что-то не так сделал, сказал, посмотрел? Нет, уж кто-кто, а светский лев барон Дандре всегда умел и очаровывать, и сохранять дистанцию. Анна кивнула в ответ, добавив почти вымученную улыбку. Глядя ей вслед, Дандре задумался, покусывая губу.

Совсем ребенок… растеряна от простого внимания… но какие глаза!

– Николай Михайлович, познакомьте меня с Павловой.

– А… – обрадовался генерал, – зацепила? Осторожней, Виктор.

– О чем это вы?

– Не скажите, не скажите, – продолжил смеяться Безобразов, – такие вот наивненькие и миленькие иногда цепляют так, что не опомнишься, как обвешанным кучей детей станешь.

Дандре попытался свести все к шутке:

– Примеры знаете?

– Будьте осторожны, барон, девочка может влюбиться.

Как в воду смотрел – Павлова влюбилась, а поскольку вполсилы ничего делать не умела, влюбилась по уши.

Наверное, если бы Дандре попытался заполучить Анну сразу, все свелось бы к короткой интрижке, Павлова хотя и была наивна и чиста, но закулисные сплетни слышала невольно – кто с кем спит и от кого зависит. А еще как все происходит. Ей тоже наносили «визиты вежливости» с нескромными предложениями, намекая на возможность помочь устроить и карьеру, и обеспеченную жизнь. К чему такие предложения могли привести? Покровительство одного немедленно вызывало зависть других, в ответ распускались грязные сплетни, которые активно поддерживали и распространяли заклятые подруги по сцене.

Кшесинская советовала сразу выбрать достойного покровителя, которым считала Великого князя Бориса Владимировича. Князь и впрямь был очарован Павловой, часто посещал дом Кшесинской на Английском проспекте, чтобы встретить там очаровательную малышку. Чем не покровитель? Сын Хозяина балета Великого князя Владимира Александровича мог не только одарить сверх меры, но и помочь сделать карьеру после Кшесинской, к тому же сама Матильда Феликсовна такой расклад покровительства приветствовала.

Но Павлова не желала быть облагодетельствованной никем – ни самовольными покровителями, ни протеже Кшесинской. К Матильде Феликсовне в ее дом ездила, Великому князю Борису Владимировичу мило улыбалась, но не более. Кшесинская убеждала князя Бориса, что девочка еще не созрела:

– Пусть поиграет в балет, всему свое время.

Но она ошибалась – за невинной улыбкой Анны и ее внешней наивностью скрывалась вполне расчетливая натура. Нет, Павлова не набивала себе цену и не просчитывала выгоды чьего-то покровительства, она точно знала, что должна всего добиться балетом, а не постелью, и твердо шла к своей цели! Но знала и то, что ссориться ни с кем вроде Кшесинской или князя Бориса нельзя, это опасно для карьеры. Карьера – возможность танцевать, без нее никуда, без этой возможности можно быть семидесяти семи пядей во лбу и стоять в кордебалете у воды.