не значит, если он маг, с равным успехом ему может быть и сорок пять, и двести сорок пять.

Сосед вытащил из сумки папку с бумагами и погрузился в них. Алекс вернулся к роману и как-то незаметно зачитался: события в книге развивались, герой влез в неприятности и теперь храбро их расхлебывал. «Вот Тьма! – мысленно выругался наш сыщик, вспомнив о Таунене. – Как ни тяни, а надо заняться делом, чтобы в Кракове побыстрее закончить. Дома дети, Барбара, Влад в новое расследование ввязался…».

Он вздохнул, сунул книгу в дорожную сумку и извлёк оттуда папку с документами, до зубной боли напоминавшую ту, что лежала перед соседом. Алекс хмыкнул тихонько, вытащил первый лист и стал внимательно читать. Это была копия протокола допроса гражданина Царства Русь Таунена Василия Оттовича, проведённого подпоручиком следственного отдела городской стражи Кракова Кшиштофом Хондажевским.

Какое-то время в купе было тихо, только шуршали перекладываемые бумажки. Проводник принёс кофе, сосед быстро выпил его и продолжал работать. Впрочем, Алекс не отставал – он изучал материалы и пытался разобраться в истории падения скромного гувернёра.

Какая-то раздражающая мелодия лезла в уши, и он понял, что уже четвертый раз перечитывает записку Кати с описанием последних дней пребывания в Кракове. Верещагин поднял голову: блондин сквозь зубы напевал «Крутится, вертится шар голубой», причём делал это по-русски, а не на всеобщем, и с таким чудовищным акцентом, что выглядело это издевательством. Алекс открыл было рот, чтобы попросить не услаждать более его слух этими экзерсисами, но тут певец с хрустом смял и бросил в корзину несколько листов, сунул остальные бумаги в сумку и поднялся.

– Вы извините, я переоденусь?

Кивнув, Верещагин вышел.

Поезд шёл по длинному, длинному туннелю. Сквозь окно в коридоре Алекс понаблюдал, как уносятся назад зелёные фонари, потом состав вывалился на солнечный горный склон, а дверь купе раскрылась. Попутчик заменил дорогие джинсы, классическую рубашку в тонкую полоску и джемпер странной пародией на костюм не то лакея, не то местного музыканта: тёмно-зелёные бриджи, белые чулки и расшитую золотым галуном куртку. Если бы Алекс не знал точно, что никто в купе не входил, он бы и не узнал этого человека.

– Линц, – сказал сосед. – Мне выходить. Спасибо за компанию.

Через пару минут поезд и в самом деле остановился напротив надписи с названием города. Наш сыщик проследил глазами за высокой фигурой, решительно разрезающей толпу на перроне, вздохнул и протянул руку к корзине. Ему было стыдно и невыносимо любопытно. Стыдно настолько, что рука пару раз отдёргивалась, а потом сама – сама, честное слово! – вновь ползла к мусору. Любопытно до такой степени, что, развернув листки, он даже не сразу понял, что видит.

Поняв же, поперхнулся, разгладил смятое и вчитался. Потом достал коммуникатор и набрал номер.

– Саша? Скажи мне, у тебя есть словесный портрет и магоснимок нашего беглеца? Нет, я его не видел ни разу. На допросы ты меня не приглашал. Да, словесный портрет читал, и сейчас хочу проверить кое-что. В Линце, поезд простоит здесь полчаса, хорошо бы за это время… Ах вот как, вы тоже здесь? Отлично, тогда жду на перроне.

Как известно, Линц – городок небольшой, хотя и славный своей историей, достопримечательностями и красотами. Очевидно, в этом маленьком городе приятели нашего героя, а именно капитан-лейтенант Кулиджанов, инспектор Новиков и примкнувший к ним мэтр Визенау, находились совсем недалеко от вокзала, поскольку возле поезда из Монакума они появились минут через десять после разговора.

Верещагин, вышагивавший по гранитным плитам перрона подобно нервному тигру – только что хвостом себя по бокам не бил! – шагнул им навстречу.

– Идём в моё купе, – сказал он, оглядываясь.

– Мэтр, разрешите представить вам этого невежливого субъекта, – начал было капитан-лейтенант.

– Некогда, осталось десять минут до отправления! Мэтр, прошу вас, поставьте полог от подслушки. Есть? Отлично. Давай словесный портрет и снимок, а пока посмотри вот это…

Взглянув на картинку, он удовлетворённо кивнул, быстро пробежал глазами по тексту, снова кивнул и сказал:

– Он ехал в моём купе от Зальцбурга до Линца. Я же помнил, что в описании было что-то о мелодии, которую он напевает или насвистывает в минуты особой сосредоточенности или волнения! А вот это он выкинул в мусор…

Четыре головы склонились над фотокопией страницы книги, испещрённой пометками.

– Это древневерхнегерманский диалект! – воскликнул мэтр Визенау. – Я едва понял несколько слов, но речь идёт о рунных заклинаниях.

– Пошли, – скомандовал Кулиджанов. – Не судьба тебе сегодня уехать в Краков. Но торжественно обещаю – мы перевернём вверх дном этот городишко, откопаем Класхофена, а потом все втроём поедем выручать твоего учителя.

Линц был очарователен, и, если бы у Верещагина было время, он непременно прогулялся по берегу Дуная, заглянул в музейное крыло герцогского замка и попробовал штрудель в кафе-кондитерской “Pfund”. Но, увы, безжалостная рука судьбы – точнее, представляющего её капитан-лейтенанта Кулиджанова – влекла его дальше и дальше, в переулок за Новым собором, где в неприметном особнячке работали сотрудники Службы магической безопасности.

Нельзя сказать, чтобы глава Линцского отделения этой самой службы обрадовался тому, что в его спокойном и тихом городе появилась эта кавалькада: известный международный преступник и преследующие его сыщики. Но положение обязывает, и это относится не только к королям. Обер-майора Штаумгартнера оно обязывало оказать коллегам всемерную помощь.

И потом, чем быстрее будет найден этот самый преступный антиквар, тем больше вероятность, что фрау Штаумгартнер вовремя подаст мужу горячий обед.

– Значит, тёмно-зелёный костюм с золотым галуном? – хмыкнул обер-майор. – Одно из двух: лакей в отеле «Чёрный медведь» или музыкант оркестра герра Бахнера. Причём один из духовых, скрипки носят серебряные галуны, а у группы ударных чёрные.

– Прекрасно, – кивнул Кулиджанов. – Ваши сотрудники могут выяснить в обоих местах, не пропадал ли такой костюм.

– Для мужчины очень высокого роста, – добавил инспектор Никонов. – В Класхофене почти два метра без малого.

Хозяин кабинета кивнул, вызвал секретаря, и уже через несколько минут трое оперативников отправились по адресам. Штаумгартнер же повернулся к гостям и спросил:

– Чем-то ещё могу помочь?

– Возможно… – капитан-лейтенант помолчал, формулируя. – Встреча в точке или по адресу номер два, вам о чём-нибудь говорит такая формулировка?

Обер-майор помрачнел и ответил медленно и без особой охоты:

– Скорее всего, это старый речной порт. Мы его почти вычистили, и у его светлости герцога Леопольда был план заложить там парк. Но…

– Но?

– Его светлость… отвлёкся, и как-то незаметно в старом порту снова завелась… всякая пакость. Ещё есть заброшенный монастырь в семи километрах от города, но ваши фигуранты вряд ли туда потащатся. Всё городское дно – в Alter Flusshafen.