Валиба улыбнулся:

«Я учил его стрелять из лука каждый день,

А когда его руки окрепли, он выстрелил в меня».

— Это хорошие стихи, — одобрил хозяин. — А знаете притчу о приютившем гиену? Вряд ли, ведь я сам вчера впервые услышал ее от одного из твоих сородичей — бедуинов. И ты, мальчик, слушай, чтобы не уподобиться гиене, о которой идет здесь речь.

Некогда охотники из племени Тай выследили гиену и долго гнали ее по степи, так что она бежала уже из последних сил. Вдруг перед ними показался одинокий шатер кочевника. Гиена бросилась в шатер и укрылась там, чтобы спастись от охотников. Всадники окружили его, но тут к ним вышел хозяин и спросил: «Кто вы и что вам нужно?» Те ответили: «Мы охотники из племени Тай, в твоем шатре наша дичь и наша добыча!» Но бедуин воскликнул: «Клянусь тем, в чьих руках моя жизнь, я не выдам того, кто искал у меня убежища, пока могу держать в руках меч и копье!»

Всадники — таиты, видя, что бедуин не уступит им, оставили его и возвратились в свои земли. А бедуин вошел в шатер, дал полуиздохшей гиене молока и воды и ухаживал за ней, пока она не очнулась. Когда наступила ночь, бедуин уснул, а гиена встала, крадучись подошла к хозяину шатра, загрызла его и выпила его кровь. Сделав свое дело, она покинула шатер, но бежала медленно, так как была еще слаба. А в это время к шатру подъехал один из родичей бедуина. Он вошел в шатер и, увидев, что случилось, пустился по следу гиены, догнал ее и убил. А потом, отомстив за смерть родича, он сложил стихи:

«Тот, кто делает добро недостойному,

Похож на приютившего злобную гиену».

— По-моему, это одна из лучших притч и прекраснейшие стихи о неблагодарности.

Потом, неожиданно обратившись к Хасану, Абу Убейда сказал:

— Ну-ка, мальчик, представь, что хочешь описать своего врага, как ты это сделаешь?

От неожиданности Хасан не смог ответить сразу. Абу Убейда подсказал ему:

— Ты сначала опишешь недостатки его внешности, а потом…

— А потом, — подхватил Хасан, — я опишу его внутренние пороки.

— Ну, начинай же!

— Я опишу одного менялу, нашего соседа:

«Он самой лжи отец и скупости образец.

Гнусна его природа, а вид ненавистен для народа».

— Хорошо, прибавь еще! — воскликнул Абу Убейда.

— «Он делает воздух мрачным, а пространство от вони непрозрачным».

Абу Убейда и Валиба расхохотались, а Абу Убейда повторил:

— Хорошо, прибавь еще!

— «Мерзостен его вид, но хуже то, что в душе он таит.

Он хуже злобной гиены, пусть его навеки поглотит пламя геенны».

Я могу и еще! — гордо сказал Хасан.

Абу Убейда, все еще смеявшийся, вытер слезы и замахал руками:

— Ну нет, довольно! Ожерелье не должно быть слишком длинным, достаточно, чтобы оно окружало шею! Если ты продолжишь, то совсем убьешь этого несчастного и утомишь нас. Клянусь Аллахом, ты один из остроумнейших людей нашего города, хотя еще очень молод. Абу Усама не зря взял тебя в ученики, ты еще прославишь его и себя!

Раздался стук в дверь, и хозяин поднялся, чтобы встретить новых гостей. В комнату вошел высокий старик и другой, чуть помоложе. Валиба встал, уступая им почетное место, за ним поднялся Хасан. Хозяин, усаживая вошедших, говорил:

— Сегодня у нас счастливый день, нас посетил великий аль-Асмаи.

Когда все сели, Абу Убейда позвал слугу и приказал ему подать угощение. Поев и омыв руки, гости стали говорить о таких вещах, какие Хасану еще не приходилось слышать. Они обсуждали правила склонения и спряжения, о том, как правильно образовать множественное число от разных имен. Хасан старался запоминать их слова. То, что было понятно, легко укладывалось в памяти, но многое оставалось неясным. Поэтому он отвлекся и стал вспоминать, как стал учеником Валибы.

Тогда, после ночи, в первый раз проведенной не дома, он не вернулся к матери — утром Валиба отвел его к Ибн Исхаку и велел ждать снаружи…

Хасан стоит у лавки, прижав ухо к двери. Там поэт Валиба беседует с продавцом благовоний. Наконец раздается голос хозяина. Хасана зовут внутрь.

Хозяин сидит на своем любимом ковре, перебирая четки. Перед ним небольшой мешочек, наполненный монетами; он чем-то явно рассержен.

Увидев мальчика, поворачивается к нему и произносит:

— Ты хочешь стать учеником этого человека?

Хасан вдруг понимает, что хозяин обижен на него за то, что он не оправдал его надежд — ведь у Абу Исхака нет сыновей, и он хотел, чтобы Хасан стал его преемником. Ему жалко старика, и он молча опускает голову. Тогда Ибн Исхак, внимательно посмотрев на него, кричит:

— Эй, Мухаммед!

В лавку входит его второй ученик.

— Сходи домой к нему и приведи его мать.

Когда ученик уходит, Ибн Исхак, вздохнув, говорит:

— Возможно, так будет лучше, мальчика тянет к новому и неизведанному. Пусть же он в полной мере вкусит жизнь, узнает и ее сладость, и ее горечь.

Валиба молчит, а Хасану хочется выбежать из лавки, забиться куда-нибудь и заплакать. Остаться у Абу Исхака? Но Хасан чувствует, что уже не сможет торговать в лавке, смешивать благовония и раскладывать их по коробочкам. Всю жизнь одно и то же! Нет, он хочет увидеть новые места — Йемен, землю своих предков, древнюю Хиру, где жили прославленные цари и поэты древности, и новую столицу — Багдад, неподалеку от которой лежат развалины древнего города, где возвышаются колонны дворца царей Ирана.

Нет, ему жалко хозяина, мать, брата и сестер, но жить с ними он больше не в силах. Ведь ему некого даже спросить, хороши ли его стихи, какое слово можно употребить, а какое нельзя. Абу Исхак знает толк в травах и благовониях, но в поэзии разбирается плохо, а мать и вовсе ничего не понимает. Среди родных он чужой, как Имруулькайс был чужаком в Анкаре, где сложил свои предсмертные стихи…

Видя, что Хасан задумчив и бледен, старик поднимается и, подойдя к мальчику, кладет ему руку на плечо.

Дверь распахивается, вбегает мать Хасана. Увидев сына, бросается к нему и прижимает к себе. Она ничего не говорит, только трясется всем телом.

— Не плачь, — говорит ей Абу Исхак. — Твой сын жив, с ним ничего не случилось. Но он хочет оставить меня и пойти в ученики к поэту Валибе ибн аль-Хубабу аль-Асади. Он добрый человек и знаменитый стихотворец, твоему сыну будет хорошо у него, и дар, которым он наделен от Аллаха, не пропадет. Ты согласна отдать сына ему в ученики? Если пожелает Аллах, со временем он станет хорошим поэтом и сможет помогать семье.

Мать отпускает мальчика и тихо говорит:

— Вы были ему опекуном и отцом. Я во всем полагаюсь на вас.

Тогда Ибн Исхак, нагнувшись, поднимает с ковра мешочек с монетами и протягивает ей.