— Возьми, его новый учитель дает эти деньги тебе, чтобы на первое время ваша семья не нуждалась, а потом он даст еще. Хасан станет ученым человеком. Абу Усама научит его грамматике и правилам стихосложения — ведь мальчик уже давно пишет стихи и мечтает стать поэтом.

Мать нерешительно протягивает руку и берет мешочек. Хасан не видит ее лица, оно закрыто темным покрывалом, но ему кажется, что по щекам ее текут слезы. Он хочет что-то сказать, но лишь сильнее прижимается к ней.

Тогда встает Валиба и подходит к ним:

— Добрая женщина, твой сын одарен большими способностями. Он станет моим учеником, а потом, если пожелает Аллах, прославится и сам наберет учеников. Скоро мы вместе отправимся в Куфу, потом вернемся, и он будет приходить к тебе. А пока пусть живет у меня.

Мать так же тихо произносит:

— Пусть Аллах благословит вас за то добро, которое вы ему сделаете. Не обижайте его, он хорошо служил прежнему хозяину и учителю, и будет вам хорошим учеником.

Потом она кланяется и выходит из лавки.

Хасан хочет броситься за ней, но Валиба берет его за руку и прощается с Ибн Исхаком.

С этого дня Хасан не расставался с Валибой. Он жадно запоминал все, что говорил ему учитель, читал нараспев Имруулькайса, аль-Аша, Джарира — любимых поэтов Валибы. Он знал уже почти все его стихи, хотя ему еще не вполне ясны были некоторые строки. Теперь Хасан уже не мог представить себе иной жизни и другого учителя…

Шум голосов вдруг прервался новым стуком в дверь. Хасан очнулся и увидел, что в комнату входит уже знакомый ему слепой старик. Все поднялись, подошли к нему, а он, ощупывая пол толстой палкой, ступил на ковер и грузно уселся неподалеку от Хасана. Теперь видно было, что все его лицо изрыто оспинами.

— Да благословит Аллах твой приход, Абу Муаз! — сказал хозяин дома и протянул гостю чашку с холодным питьем.

Тот одним глотком осушил ее и сказал:

— Продолжайте вашу беседу, я не хочу мешать вам.

— Ты не помешал нам, Абу Муаз, мы говорили о том, кому из наших поэтов принадлежит лучшее любовное стихотворение, — ответил Валиба.

— Ну… — протянул слепой. — Конечно, лучшие стихи на эту тему написал мой осел!

Хасан насторожился. Сейчас будет что-то интересное, недаром все присутствующие заулыбались. А Башшар — это, конечно, мог быть только он — совершенно серьезно говорил:

— У меня был прекрасный осел, но вдруг он заболел и умер. А в сегодняшнюю ночь я увидел его во сне. Обратившись к нему, я спросил его: «О осел мой, я кормил тебя отборным зерном, я поил тебя прохладной водой. Что же случилось с тобой?» Осел, вздохнув, ответил: «Да, это все так. Но однажды я шел по улице и вдруг встретил прекрасную ослицу. Я полюбил ее с первого взгляда, но она осталась ко мне холодна. И я, не сдержав любовной муки, умер». Потом мой осел упал без сознания, а, очнувшись, сказал такие стихи, которые, я, клянусь Аллахом, считаю образцом любовных стихов:

«Мою любовь вызвала прекрасная ослица

cвоими жемчужными зубами и гладкими щеками цвета „шакурани“».

Я спросил осла: «А что такое „шакурани“»? И он ответил: «Это одно из редких слов на языке ослов».

Рассказчика прервал громкий смех. Смешливый Абу Убейда, вертя головой, вытирал глаза, а Валиба громко хохотал. Потом он серьезно сказал:

— Ты прав, Абу Муаз, твой осел — лучший из нынешних поэтов, он знает все правила стихосложения и даже умеет употреблять редкие слова. Недавно у меня в гостях был один из наших поэтов. Он прочел свои новые стихи, и я, клянусь своим каламом, понимал только каждое второе слово. Наконец, когда он употребил слово «кеййисун», я не выдержал и спросил: «О ученейший муж, а что значит слово „кеййсун“»? Он, нисколько не смутившись, ответил: «Это значит „разумный“». Тогда я спросил его: «А почему ты прямо не сказал этого?» Тогда он с важным видом пробурчал: «Если я буду употреблять обычные слова, то всякий рыбак и носильщик поймет мои стихи, а это — удел избранных».

Я ответил ему тогда: «Поистине, бремя твоих стихов так велико, что доступно только носильщику, а рыбак нужен, чтобы выловить скудные зерна разума из твоих слов. Твои стихи так холодны, что ими можно пользоваться вместо лекарства во время лихорадки». С тех пор этот человек стал моим злейшим врагом и не упускает случая навредить мне, обвиняя в ереси и других грехах.

Снова стук в дверь прервал разговор. Вошел один из друзей Валибы, которого Хасан не раз видел у него дома. Он был чем-то взволнован. Усевшись на ковер, произнес:

— Живите вечно!

— Что такое?

— Кто умер? — послышалось со всех сторон. А новый гость обвел глазами собравшихся и медленно сказал:

— Скончался повелитель правоверных Абу Джафар аль-Мансур, да не оставит его Аллах своими милостями.

Все замолчали, потом Абу Убейда вздохнул:

— Известная всем нам пословица говорит: «Не радуйся, когда кто-нибудь уходит, пока не увидишь, кто пришел на его место». Мансур был суровым и жестоким человеком, но все же его можно назвать справедливым и разумным. Посмотрим, как покажет себя наследник, аль-Махди. Ты, Абу Муаз, должен хорошо его знать, ведь ты не раз навещал его в его дворце.

Башшар закряхтел и ничего не ответил, потом нехотя сказал:

— Я знаю только, что он поклялся строго карать еретиков и безбожников. Ждите новых виселиц и костров в нашей благословенной Басре. И я сам, хотя аль-Махди не раз восхищался моими стихами, не могу поручиться, что он не тронет меня. Знаю также, о Валиба, что он ценит твои стихи и часто просит своих певиц исполнять песни на твои слова. Но однажды он сказал мне: «Валиба ибн аль-Хубаб был бы лучшим поэтом после тебя, Абу Муаз, если бы не его вольные речи и распущенность. А его безбожие становится еще опаснее из-за его таланта».

— Пустое! — беспечно сказал Валиба. — Каждый из нас когда-нибудь умрет! К тому же я покаялся и больше не буду пить вина. Сегодня же отправлюсь в паломничество, а вернусь из благородной Мекки в большой чалме, свободный от всех грехов. Вы все свидетели моей клятвы. Клянусь, что не стану пить вина, иначе как произнеся покаянные стихи, а всякий раз, как скажу неподобающее о святыне, накажу себя бессонной ночью за вином и песнями.

— Ты все шутишь, Валиба, — неодобрительно сказал Абу Убейда. — Смотри, будь осторожен, в нашем городе у тебя немало врагов, а виной всему твой язык.

— Я завтра отправляюсь в путешествие вместе со своим учеником, — сказал Валиба на этот раз серьезно. — Мой кошелек пуст, а в Хире, как я узнал, живет сейчас один из моих старых друзей и покровителей, Ахмад ибн Вахб аль-Махзуми, это великодушный и щедрый человек. Если я с его помощью не поправлю свои дела, мне придется идти в Куфу, а там у меня слишком много врагов.

— «Хуже ада место, где у тебя нет друга» — так говорит пословица, — сказал Абу Убейда. — Оставайся пока с нами, я помогу тебе. Но неплохо и путешествовать, а твоему ученику полезно было бы послушать Халафа аль-Ахмара. У него собираются поэты и ученые. К тому же, если он собирается стать поэтом, ему нужно выбрать имя, которое отличало бы его от необозримого множества других поэтов, которым весь век суждено оставаться безымянными.