Они вырвались из леса и практически перепрыгнули через забор. Риз бежал прихрамывая, его бедро нестерпимо болело в том месте, на которое он упал этим утром, пытаясь пересечь скалистое сухое русло реки. Стивен несся, тяжело дыша, а его поврежденная грудная клетка и пробитое легкое горели болью. Сумки, висящие на спинах, по ощущениям весили тысячи тонн. Глаза разведчиков горели жаждой и голодом, когда они приблизились, неуклюже спотыкаясь, к огромной пластиковой канистре с водой, стоящей у задней двери жилого фургона Торндайков. Шум от их появления привлек внимание десятков выживших, которые вышли из своих фургонов и сортиров, чтобы посмотреть, что происходит.

Стивен первым добрался до воды, упал на колени и подставил под кран пересохшую глотку.

– Аккуратнее, братишка, – произносит Риз, становясь на колени рядом с ним и складывая ладони горстью, чтобы поймать капли, стекающие с крана и подбородка Стивена. – Ты ведь не хочешь срыгнуть все это до того, как оно дойдет до кишечника?

Стивен Пэмбри жадно глотал воду, и тут его настиг приступ кашля: вся вода вылилась ему на руки и колени. Он перевернулся на траве, тяжело дыша.

– Боже милостивый, – он с трудом дышал между приступами кашля, а его лицо посинело и напряглось. – Вода еще никогда не была настолько вкусной!

Эти двое провели двенадцать часов без питья. Сначала казалось, что закончившаяся вода – это не страшно. На тот момент у них были все необходимые сведения, чтобы возвращаться с ними в лагерь, к тому же караван был не слишком далеко, и «кадиллак» мог доставить их на место еще до начала ужина, если бы качество дороги позволило.

Однако, как говаривал отец Стивена, пастырь Первой баптистской церкви Мерфрисборо, штат Кентукки, Эван Пэмбри, когда напивался или пытался обратить особое внимание на капризы жизни: «Хочешь насмешить Бога? Расскажи ему о своих планах!»

– Ребята, с вами все в порядке? – позади Риза прозвучал настороженный голос.

Стивен поглядел вверх, вытирая рот и моргая, и увидел стоявшего перед ним Рори Торндайка – бывшего каменщика из Августы, одетого в грязную футболку. Он держал в огромных жилистых руках, украшенных военно-морскими татуировками, свою трехлетнюю дочь-ангелочка и жевал жвачку.

– Вы так выглядите, будто под грузовик попали.

– Жить будем, – проворчал Стивен и поудобнее устроился на траве, пытаясь перевести дыхание.

– Ты видел стадо вон там? Большое такое? – Рори продолжил расспросы, покачивая дочку на бедре. В последние недели тема о сборе стада ходячих в болотах южной Джорджии стала главной для обсуждения между членами колонны. Уже достаточно скверным было то, что дьявольские сущности смогли захватить их любимый фургон, фургон отца Мерфи, но факт того, что они объединялись подобно тому, как отдельные амебы превращаются во все больший и больший организм, пугал всех.

Стивен потряс головой.

– Нет… Мы не видели никаких других орд, кроме тех, что поселились в некоторых городах на юге Атланты.

– Ладно, возьмите себя в руки. Пастырь сказал, что хочет видеть вас сразу, как приедете.

Риз и Стивен снова обменялись взглядами и начали отряхиваться и запускать пальцы в волосы, как будто готовились появиться в суде.

– Что, черт возьми, случилось с этой проклятой машиной? – проповедник сидел за обеденным столом в фургоне, сняв шляпу, жирные от пота волосы были зализаны со лба на затылок. На Иеремии не было пиджака, он был одет в рубашку с коротким рукавом, свободные брюки и большие «веллингтоны». Он откинулся на спинку дивана, один ботинок залихватски закинул на подушку сиденья, а сам играл с детской игрушкой. Огромные грубые руки вертели крохотный пропеллер, поворачивая его так, как будто Иеремия раньше никогда не видел радиоуправляемый вертолет.

Это болезненное увлечение игрушками по сути являлось не чем иным, как мыслью об игрушках и экзистенциальной абсурдности их существования в это время и эту эпоху, словно сама идея того, что кто-то смеет играть, являлась доказательством сомнения в реальности существования Бога. От этой идеи мозги проповедника натурально вскипали. Его папочка не то чтобы доброжелательно относился к концепции игры.

– В десяти-пятнадцати милях отсюда закончился бензин, – сообщил Стивен из другого угла фургона. Он нервно расхаживал туда-сюда, тяжело дыша между фразами. – Мы не договаривались о том, что будем ездить кругами.

– Мы вернем его. Я пошлю Честера и Харлана, чтобы привели обратно.

Стивен кивнул.

– Спасибо, брат. Прости за то, что автомобиль пришлось покинуть.

– Ты говоришь, что женщина Коул и ее партия теперь живут в этом тоннеле, как канализационные крысы?

– Я не знаю, сколько их там, но думаю, где-то полдюжины взрослых, или типа того. Там чувак живет, зовут Боб, потом Гарольд, несколько девушек, возможно, несколько детей.

– А брат Стобач с ними?

Нервный кивок.

– Интересно, сколько огневой мощи у них там припрятано.

Риз посмотрел на Стивена и пожал плечами.

– Там в основном малокалиберное оружие, и что-то мне не кажется, что у них чертовски много патронов. Я думаю, там почти нет ресурсов, даже если допустить наличие генераторов, вырабатывающих электричество и все такое.

Проповедник в течение нескольких секунд обдумывал это.

– Я, на самом деле, думал, что старый добрый Гарольд встретил своего создателя во время той шумихи в Вудбери.

Он покрутил маленький пластиковый пропеллер.

– Этот человек – предатель своей церкви.

– Так что ты намерен делать, брат? – Риз заламывал руки, сидя на откидывающемся диванчике для двоих, который располагался в задней части фургона.

Иеремия сделал глубокий вдох, и ярость переполнила его, превратилась во что-то новое, что-то оригинальное и величественное, почти библейское по природе. Его точка зрения, его замечательная идея – все это тлело, как раскаленные добела угли, где-то на задворках сознания.

– Я нашел эту вещицу в фургоне Торндайка. Она лежала в коробке для игрушек, принадлежавшей предыдущим владельцам, – несколько батареек, которые еще не успели превратиться в пыль, некоторые другие вещи, небольшие устройства и всякая всячина.

Становилось очевидным, что двое собеседников не понимали, о чем говорил Иеремия.

Он держал над головой маленький оливково-серый пластиковый вертолетик, будто бы иллюстрируя свою точку зрения.

– Затем я увидел, как мне открылся рай, и предо мной предстала белая лошадь со всадником на ней. Всадника звали Правдой.

Двое молодых мужчин обменялись обеспокоенными быстрыми взглядами. Риз узнал цитату из Откровения Иоанна Богослова, но не понял, что она могла означать в данном контексте. Проповедник пристально и нежно смотрел на радиоуправляемый вертолетик.