«Не помню, чтоб этот человек был на площади. Чужак? Вряд ли, хозяин его знает».

– Приветствую тебя, молодой купец! Не помешаю? – спросил подошедший.

– И тебе здравствовать. Присаживайся.

– Ты, говорят, в Крашен собираешься? – Незнакомец остался стоять.

– Завтра чуть свет туда и направимся. А что?

– А ведомо ли тебе, что Крашен под Тадеушем? Там его людей – что мух в нужнике.

– Ведомо. Только дела у меня в тех краях весьма важные, так что откладывать их из-за пана Тадеуша и его прихвостней не стану.

– Добре, – усмехнулся мужчина и присел за стол. – Меня Буяном кличут, служил воем у Данилы Яриловича. Полтора года назад перебрался сюда.

– Я – Данила, чем могу помочь?

– Староста поведал, ты давеча пану Тадеушу дорогу перешел?

– Скорее – он мне, но это не важно. У тебя есть что предложить?

«Воин, похоже, опытный, – размышлял Александр, – сила от этого человека исходит немалая. А взгляд будто внутрь тебя проникает».

– Могу предложить свою службу, купец, – после недолгой паузы произнес ветеран. – Я хоть и немолод, но мечом, копьем и кинжалом владею лучше многих. Могу стрелять хоть из лука, хоть из арбалета. Из пистоля не промахнусь с полусотни шагов.

– А почему ко мне с этим пришел?

– Больно смотреть, как холуи Тадеуша пытаются прибрать к рукам вотчину моего господина. Они наверняка попробуют отомстить тебе за неудачу. А ежели я рядом окажусь, у них будет меньше шансов на успех.

«Опытный боец под рукой – всегда хорошо, но ему за службу платить надо, а в случае гибели еще и перед родными ответ держать…» – В голове «купца» пронесся рой мыслей, прежде чем он задал следующий вопрос:

– Ты не пытался найти наследника господина Рачинского?

– Ходил несколько раз в Смоленск, расспрашивал разных людей, потом понял – за мной пригляд установили. Убрался восвояси ни с чем.

– Чем здесь занимаешься?

– По ночам деревню от ночных тварей оберегаем. Парней на это натаскиваю. Но раз теперь алтарные камни заработали на полную мощь, в моих услугах надобность пропала.

«Вот почему его на площади не было – отсыпался после ночной вахты. Мужик, похоже, тертый».

– Семья здесь проживает?

– Один я. Уж лет десять как, – нахмурился Буян.

Еремеев сообразил, что данную тему лучше не затрагивать, и увел разговор в сторону:

– Сколько за службу хочешь?

– Три гроша в день будет достаточно.

– Договорились. Три гроша плюс двадцатая часть от трофеев. С сегодняшнего дня работаешь у меня охранником. С восходом солнца отправляемся в Крашен. – Еремеев положил на стол три серебряные монетки.

– Добре. – Боец сгреб монеты.

– Оружие при себе имеешь?

– Меч, кинжал и рогатина.

– Завтра арбалет получишь. Только не знаю, насколько он хорош, у бандитов отобрали.

– Разберусь. Я ведь и починить могу, ежели надобно. Мы надолго в Крашен?

– Дня на три, потом в Смоленск надо возвращаться.

– Пойду соберу вещи в дорогу.

Утром Еремеев познакомил остальных с новым членом команды, которому сразу сообщили, что Лад – на самом деле девушка, спасенная из лап кикиморы. О ее сомнительном прошлом рассказывать не стали.

«Теперь у меня еще и охранник появился. Обрастаю людьми и сильно сомневаюсь, хорошо ли это. Одному все-таки проще. Тут себя уберечь не всегда получается, а надо и за других ответ держать. Ладно, прорвемся».

Идти прежней тропой через лес не рискнули, поскольку ветеран утром явился со старой лошадью и телегой. Пораскинув мозгами, решили выбираться на тракт и двигать по нему налегке, сложив пожитки в повозку.

«Замечательная вещь эта наплечная кобура! – не мог нарадоваться Александр, ощущая под мышкой револьвер. – Да и ремень на штанах тоже к месту. Теперь нет постоянного ощущения, что портки вот-вот упадут».

Кобылу и телегу Буяну дали на время в счет оплаты за подготовку молодых парней. Он пообещал вернуть имущество на обратной дороге, о чем и сообщил нанимателю.

– Даже не знаю, каким он будет, наш обратный путь, но, в случае чего, отдадим деньгами.

На тракте то и дело попадались конные разъезды смоленской дружины, перед въездом в Крашен даже потребовали предъявить документы.

– Чей пацан? – строго спросил служивый.

– Племяш мой, – не мешкая, откликнулся Буян. – Родители его сгинули, вот и таскаю за собой.

Других вопросов не последовало, и «караван» пропустили в город.

Крашен разительно отличался от Смоленска, и не только размерами. Вместо каменных стен здесь были бревенчатые, дома сплошь из дерева и не выше двух этажей. Лишь в самом центре виднелись купола церкви и нескольких высоких строений из камня.

– Тут есть две гостиницы и постоялый двор, – сообщил ветеран. – Где остановимся?

– В Крашен по тракту была выслана еще одна тройка профи, – тихо произнесла Лада. – Они будут искать тебя там. Ой! Уже нашли. Только не оглядывайся. Он думает, что мы его не заметили.

– Один или здесь все трое? – спросил Еремеев.

– Вижу одного. Небось остальные караулят на других въездах в город.

– Какое у него оружие?

– Очень много разного. Метательные клинки, пружинный арбалет, кинжал, пистоль ближнего боя, удавка. Может, и еще чего-нибудь. Меня он учил удавкой пользоваться.

– Тонкая бечевка с двумя камешками по краям? – уточнил Александр.

– Ага.

– Амулеты?

– Наверняка имеются. Их только у новичков нет.

– Чего там шушукаетесь? – обратил внимание ветеран.

– Интересуюсь у твоего племяша, где тут малую нужду справить можно?

Все четверо продолжали идти по главной улице города, следуя за телегой.

– А чего тут спрашивать? Вон проулок, наверняка во двор выведет, там уборную и увидишь.

– Мужики, – Еремеев обратился к бойцам, – слушайте, но удивления не выказывайте и не оглядывайтесь. – Я скоро сверну в проулок. За мной должен направиться следом один тип. Если это случится, Буян, взведи арбалет. Как только он выскочит, вали его.

– Лях? – одними губами спросил ветеран.

– Хуже. Лад, громко позовешь дядю, когда тип скроется в проулке.

– Сделаю.

– Далеко не уходите, сейчас вернусь, – произнес Еремеев и направился к проулку.

Отряд чуть замедлился, но останавливаться не стал.

«А почему я решил, что он обязательно воспользуется удавкой? Нож для таких дел куда удобнее и надежней. Но, по словам Лады, убийца явно тащится именно от такого способа лишения жизни, а тут ему вроде никто не должен помешать. Кроме моего револьвера. Какой бы амулет он ни носил, с близкого расстояния выстрел будет болезненный, а я патронов жалеть не собираюсь».