ныло. Но это пройдет, станет историей и когда-нибудь она не сможет вспомнить его лица. Когда-нибудь Бог ее милует…

Захар открыл дверь и увидел последствия своего гнева. Это не было в его характере поступать так, но вчера он был сам не свой после увиденного. Пусть скажет спасибо, что он не забил ее до смерти, а ведь хотелось.

Тая не сразу заметила мужчину, он открыл дверь своим ключом и тихо стоял у двери. Сама на себя накликала беду. Слезы потоками хлынули с ее глаз, она прикрывала руками свое израненное тело, не может быть, чтобы это повторилось. Не может быть.

Она попятилась вглубь комнаты и скрылась за занавесками. Дрожащие руки нашли что-то похожее на одежду на стуле. Подойдет все, что угодно, лишь бы этот монстр не смотрел на нее.

– Тебе идет, – Захар бесстыже улыбался, оглядывая хрупкую фигуру в его баскетбольной майке. Для нее это было укороченное платье, а копна черных кудрявых волос рассыпалась по плечам. Хороша, как не крути, а он-то ее покрутил. – Я пришел сказать, что открыл счет для твоей матери. Твой отец не сможет воровать деньги из банка, а ей будет легче. Правда, не думаю, что она оставит работу.

– Почему ты это сделал? – она не приняла бы от него даже рай земной. Низменное животное.

– Потому что она мне нравится. Моя мать такой не была, – он был как всегда холоден и спокоен. – Я расскажу тебе о ней за кофе. Пошли на кухню, сваришь.

– Я переоденусь…

– Нет, останься так. Мне нравится, – это была первая женщина, с которой он не сорвал свою одежду. Его любовницы не раз были отвергнуты из-за того, что натягивали его рубашки. Его дорогие и качественные рубашки, на свое выпуклое тело. Растягивать такую ткань, пропитывать ее своим запахом, просто кощунство. В конце концов, после любой связи, он даже полотенце не надевал, спешил смыть чужие следы.

Пока Тая варила кофе, Захар уселся за барную стойку и хорошенько ее осмотрел. Фигура ладная, но недокормленная, худовата на его вкус. Зато какие ноги… Правда синяки все портили. Не стоило вести себя так грубо. Кто бы подумал, что у нее такая нежная кожа. Или он не рассчитал ночью силу? Она ведь слабо сопротивлялась, только плакала и просила. Ладно, первый блин всегда комом. Переживет.

– Итак, о моей матери…

– Не стоит мне рассказывать. Это не мое дело, – ее тихий голос был пропитан ненавистью, что не могло его не подзадорить. Так уж устроены мужчины, как только видят, что женщина хочет убежать, им хочется ее остановить.

– Тебе нужно знать, потому что мое недоверие к женщинам – прямой продукт ее поведения, – было ощущение, что он говорил о старой сказке, а не о том, что ранит каждого человека, не о себе. – Так вот, она не любила моего отца. От слова совсем. Вышла замуж из-за нужды за хорошего, но уже немолодого мужчину, зато при деньгах. Родила нас троих. И вроде все красиво: он ее боготворил, мы росли здоровыми и сильными. Но вот однажды она встретила свою детскую любовь: Саида. Восточная сказка оказалась сильнее привязанностей, поэтому она бросила нас и уехала с ним очень далеко, – девушка разливала кофе, не произнося ни слова, он не видел ее лица, но хотел. Раньше он говорил об этом только с психологами. – Я никогда не видел ее больше. Отец повесился через неделю после ее побега. Не смог смириться с утратой. Опекунство взял наш дядя, не скажу, что он проявлял к нам хоть грамм милости. Зато, как только мне стукнуло восемнадцать, я отжал у него каждую копейку и разрушил его бизнес. Он стал голодранцем, а я обрел покой, – он смотрел, как она уткнулась в чашку и не произнесла ни реплики, ни звука. – Это начинает бесить меня. Ты вообще слушаешь, что я говорю?

– Слушаю и очень внимательно.

– Тогда почему молчишь? Совсем меня не жалко?

– Мне вас? Нет, и никогда не будет, – зеленые глаза полыхали ненавистью до самых краев. – Но мне жаль мальчика, который лишился детства из-за эгоизма матери и отца. Мне жалко, что он не нашел сочувствия у дяди. Мне жалко, что столько лет он лелеял свою злобу, которая убила в нем все хорошие качества.

– Ты меня совсем не знаешь, у меня полно хороших качеств. Любой сотрудник подтвердит, – его кофе был необычайно вкусным, но он не подал виду, эта девчонка и так наглеет на глазах.

– Сотрудники? А у вас есть друг или любимая женщина? Кто-нибудь, кто любит вас не за деньги и блага, а просто так, от души?

– Есть конечно, – он судорожно перебирал имена любовниц и товарищей по вечеринкам, партнеров по бизнесу. Нет, все замешано на деньгах. Но проиграть ей не хотелось, лучше мерзкая ложь. – Вот, например, Наташа.

– Фу, еще и врун! – Тая сморщилась и встала со стула. – Если бы хоть одно живое существо вас любило, вы бы никогда не поступили так со мной, – она пошла в сторону своей комнаты, оставив свой кофе недопитым.

– Эй, сядь на место! Я не договорил!

– А вы меня побейте и притащите назад. Как раз в вашем стиле, – она и сама не знала, как набралась столько смелости. Может, потому, что все самое страшное уже случилось, может, потому, что она знала, что ему стыдно.

– Стоит стать к женщине чуть внимательнее, все! Она плюет на правила с высокой колокольни! – его крики остались без ответа, он тоже хлопнул дверью, чтобы не оставаться в долгу.

Ночь была лунная, но непонятно почему Тая то и дело просыпалась. Ключ в замке защищал ее от непрошенного визита, но беспокойство, которое смутило ее сердце все никак не проходило. Вдруг скрипнула половица. Любой другой не обратил бы на это внимание. Старый дом, всякое бывает. Но девушка верила своей интуиции. Взяв из-под подушки припрятанный с ужина нож, она через ванну вышла в коридор. Двойные двери очень полезное изобретение человечества. Ее маленький вес позволил остаться бесшумной, чья-то тень выскочила за дверь. Недолго думая, она рванула в комнату Захара. Парень позеленел, кажется, не мог дышать. Всего минута, всего минуту помедлить, и эта история останется позади, она будет свободна. Это даже не убийство, просто закрыть глаза на то, что он при смерти.

Два часа спустя она все еще сидела в реанимации, поджав ноги под себя. Арина оплачивала счет, а Злата не выходила из палаты. Тая не могла не уйти, не зайти внутрь. Она спасла его и этим самым подписала