уже с белоснежными страницами, оказывала уже неизгладимое впечатление. Вот так фон влияет на наше восприятие содержания. Не любить книги, означает для меня не любить людей. В любом случае могу сказать, читать надо все подряд и как можно больше, потому что люди, не читающие книг отличаются от тех кто их читает, как папуасы от английских мореплавателей, которые вышли к ним на берег. В школьные годы я в запой зачитывался мистическими рассказами Леонида Андреева, босяцкими легендами Максима Горького и элегантной сатирой Антона Чехова. Помню у меня даже был значок с изображением последнего и я его с гордостью носил на груди. Однажды разрисовал зеленым маркером старую выгоревшую рубашку цитатами известных писателей в столбик и поперек, и вдохнул в нее новую жизнь. В университетские годы меня захватили утопическая безысходность Андрея Платонова, восточная эпичность Чингиза Айтматова и морская ирония Виктора Конецкого. Этих шестерых гигантов мысли можно назвать моими духовными отцами, были и другие, но те оказали меньшее влияние на мое восприятие. Среди иностранных авторов могу выделить только Раймонда Чандлера, Рюноскэ Акутагаву и Альберта Камю. Каждый из них стал моим другом, который не только расскажет свою историю, но и всегда выслушает мою. Благодаря книгам, можно прожить не одну жизнь, а тысячи разных, и общаться с самыми умными людьми прошлого и будущего.

Друг Л

С Л меня свела дружба наших родителей, которые учились в другом городе в одном вузе, потом работали в этом городе на одном заводе, и соответственно получили квартиры в одном подъезде: они жили на четвертом, а мы на втором. Он был смелее меня, более задиристый, более жизнерадостный и пытался брать от жизни все, несмотря на то, что она только началась. Мне даже тогда, еще из его уст пятиклассника, странным казалась фраза, которую он часто повторял: «живем всего раз!». Этой фразой он начинал какое-либо безумство, либо его заканчивал, успокаивая себя тем, что даже отрицательный опыт все равно опыт. Он никогда не загонялся сложными проблемами бытия, ему претило чтение, но и тюремная романтика тоже. Он искал драйва, рок-музыки, танцев, секса, и конечно дорого алкоголя, хотя не гнушался и дешевым. Дружить с ним, означало быть всегда пьяным, потому что он другого состояния не знал, чтобы прожить жизнь на полную катушку. Девченки его любили, а меня на его фоне нет, поэтому я был молчаливым свидетелем того, как он пьяный их развлекал, а потом они его. Не то чтобы я ему завидовал, я даже был за него рад и горд, но я не понимал, почему на меня так не обращали внимания девченки. У него была харизма, это я могу вам сказать однозначно, то как он двигался, и смотрел на всех, он был крайне обаятельным, перед его улыбкой не могли устоять даже задиры, которые ему все прощали. Неоднократно мы попадали в передряги из-за его импульсивного поведения, которое он выдавал за свой героизм. Но это был не тот героизм, где пожарный спасает девочку из горящего дома, а тот где пожарный сам его сначала поджигает. Он мог нарваться на компанию гораздо большую по количеству и по возрасту, потом путем не сложных дерзких переговоров выйти на перемирие, выдав за свою заслугу то, что он нас всех только что спас. Однажды на свадьбе общего нашего друга, он куда-то исчез, и появился только через пару часов весь в крови и рваной одежде, попросил еще рюмку и продолжил танцевать как ни в чем не бывало. Наверное избыточный оптимизм привлекал к нему девченок, он всегда верил в лучшее, и в его голубых глазах это всегда отражалось. С ним было всегда весело, но от этого веселья быстро перегреваешься, тяжело было поддерживать тот же уровень жара долгое время. Другой случай был не столь оптимистичен, одна из его подружек захотела его эффектно бросить, и устроила все так, что заставила разбираться нового парня с Л, естественно он послал обоих куда подальше. Девчонки любят когда за них дерутся парни, а парни любят больше девченок, чем драться за них. На следующий вечер к нашему общему подъезду подъехало дюжина автомобилей с крепкими ребятами, и начали кричать, чтобы Л срочно выходил на улицу разбираться. В числе собравшихся была и его бывшая пассия, с ярко накрашенными губами, и залитыми возмездием глазами. Прикольно было за этим наблюдать с лавочки у соседнего дома, который плохо освещался. Сначала мы решили обождать, надеясь что они покричат и уедут, но вскоре зачем-то вышел его старший брат, и они все разом набросились на него, не успев он спросить что случилось. Это было не очень честно, дюжина против одного, но вот такие правила в реальной жизни. После этого Л решил выйти из укромного места и пойти к ним на растерзание, потому что понимал придется получить либо ему, либо его брату за него. Разговор у них не клеился, толпа жаждала крови, и постоянно провоцировала двух беззащитных людей. Через пару минут к ним вышел их отец с охотничьим ружьем в руках, после чего все неприятели разбежались по машинам и спешно уехали. Позже в полиции, которую вызвали взволнованные соседи дома, они заявили, что это он первый на них напал, угрожал ружьем, а они мол просто стояли во дворе и никого не трогали. Да эта мало привлекательная история, но на мой взгляд она показывает как устроены люди, чего они добиваются, и что получают в итоге. Мы с Л часто ходили вечером на прогулки, особенно тогда когда воздух проникал в наши душные комнаты и шептал нам пройтись по алее и поискать новых подружек. Однако наш райончик, состоял по-моему из одних пацанов, и походу очень агрессивных. Хотя вероятно гулять в то время после захода солнца девченкам запрещали родители, и их можно было понять. Часто происходили мордобои, просто словестные конфликты или недопонимания. Молодым всегда кажется то, что весь мир принадлежит им, стоит только руку протянуть. Да школьные годы почему-то ассоциируются у меня с дикими городскими джунглями: дерзкие повадки, тюремные выражения, плохо освещаемые дворы, зимняя скука и летняя духота. Времени свободного было полно, а идей и денег чем бы его с пользой заполнить ноль. Мир казался ярким и разноцветным, но в то же время казалось, что мы находимся в малой его части, где-то в тени. Все казалось происходило грандиозно, но четко казалось что все это проходило мимо нас. Если я это компенсировал фантазиями из книг,