он зацепился в Москве, и остался там, позже он продал единственную квартиру и дачу в нашем городе, и я его с тех пор больше не видел. Сайт он продал нашему общему другу Ю, хотя сначала предлагал мне, но так как я в ремонте техники ничего не понимал, отказался не думая. Позже я по его примеру открыл свой популярный в городе сайт, но об этом я расскажу позже. М умел влиять на людей, даже не подозревая этого. Надеюсь все его планы сбылись, и он больше не ходит таким задумчивым.

Велики

Каждые выходные мы собирались с друзьями на вело-походы. Тогда еще они только становились популярным у нас в городе, и мало кто ездил организованным группами на горных велосипедах. Сначала у меня был простенький, взял со скидкой на пробу так сказать, но затем понравилось и решил приобрести другой с дисковыми тормозами как на автомобилях. Признаюсь, на резиновых колодках мне нравилось больше, потому что они хоть и протирались, но за счет этого тормозили плавно, а дисковые — резко. Пока привыкал, несколько раз через себя перевернулся на полном ходу, один раз прямо в лужу, по которой только что прошлись коровы. Ездили везде, объехали весь город точно. Сначала колесили по грунтовкам, где меньше машин и людей, по проселочными дорогами вдоль железно дорожных путей. Доезжали до обоих концов города, а он у нас немаленький, чуть меньше сто километров. Я раньше никогда не видел таким свой родной город, с этой стороны он был больше похож на деревню. Редкие и неторопливые прохожие, одинокие дачные массивы, и злые собаки, которые бегали за нами стаями, когда слышали как переключаются скорости на велосипеде, — видимо им это напоминало шум от затвора оружия. Что касается скоростей, то сначала их обилие забавляет, а потом просто ездишь на одной и той же и привыкаешь. Катались по промзоне в ливень, не забуду эти страшные сцены, но больше всего я боялся замерзнуть, но как ни странно после этого даже ни разу не чихнул. Заброшенные заводы сочетались с работающими, но атмосфера вдоль них была пост-апокалиптическая. Небо словно лужа отражало мрачность этих мест, каждый раз когда мы проезжали мимо них. Особенно мне запомнился островок отходящий от берега и соединяющийся с ним металлическим понтоном, на котором жили грустные дачники, и огромного размера комары. Наверное и дачники были грустные, потому имели такое соседство. Помнится мне, как нас они загрызли буквально до крови, они были размером с ноготь, и кусали очень больно, чесался потом еще неделю. Но самое удивительное, их было такое количество, что невозможно даже было проехать, поскольку они загораживали видимый обзор. На острове росли очень высокие и старые деревья, которые никто не подрезал, и вот в тени этих гигантов они жили, и плодились возле воды. Когда уставали, грузили велики в ближайший автобус; помню я так уставал, что не чувствовал свои колен, и когда поднимался с трудом на свой этаж домой и засыпал прямо у порога на полу. Несколько раз ездили на тот берег по длинному мосту через реку, вдоль которой расположен наш город. Правда мне хватило всего пары раз такой езды, чтобы я потом настаивал либо переправляться теплоходом, либо если никто не соглашался, просто разворачивался обратно и ехал домой. Дело в том, что сначала мы ездили по самой трассе, и приходилось слышать за своей спиной вихри пролетающих по скоростному мосту автомобилей. Затем решили попробовать проехать по узкой пешеходной дорожке, расположенной по краям моста, но от этого мне стало еще хуже, так как я с детства боюсь высоты. И вот я еду по сквозной дорожке, на которой не разойдутся даже трое, а на расстоянии моей вытянутой ноги, внизу бушует с ревом огромная водяная пропасть, от чего моя голова кружилась как листок, летящий с дерева. Справа пролетающие автомобили, слева пустота с видом на реку, а подо мной водяная пропасть, было такое ощущение, что нахожусь я в ловушке. Раз я так переволновался, что въехал колесом в ограждающий парапет, подлетел над рулем, и упал на верхнюю периллу прямо своим подбородком, свезя кожу до самого уха. И не знал чему мне радоваться: что рана оказалась не смертельная, или то, что я чуть не перелетел за ограждение в пучину водной пропасти, которая своим шумом и завываниями звала меня, как сирены моряков. На том берегу было тихо, просторные поля, ерики, хвойные леса, турбазы, деревни и свежий воздух. Мы там брали либо домашнюю сметану, либо молоко и пили усевшись как князья и ханы на берегу, поставив своих металлических коней у деревьев. Собирали сухие ветки по берегу, разводили костерок на песке, и сидели довольные собой вокруг него. Иногда покупали сосиски и жарили их, но поскольку либо огонь был не такой, либо сосиски не такие, но в итоге они в большинстве своем сгорали. Приходилось с голоду обгрызть черные угли с кривых прутьев, на которые мы их насаживали, и с которых они соскальзывали. Рвались велосипедные цепи, прокалывались колеса, спускались шины, но мы были ко всему готовы. Затем собирались все в меньшем количестве, потом все реже стали выезжать на прогулки, а позже забросили это дело с концами. С тех пор мой велик стоит на балконе, и ждет пока его покрышки не сгорят на солнце.

Машины

Машины честно говоря никогда не любил. В детстве когда все собирали картинки с гоночными болидами, а собирал портреты известных писателей. Ну не привлекает меня кусок металла, особенно не могу заставить себя за него трястись, и мыть его чаще себя самого. Помню отцовскую тройку, зеленого цвета, но больше всего помню запах салона в этом автомобиле. Дешевый пластик и резина, когда нагревались на солнце, производили такой тошнотворный запах, что укачивала уже не от езды, а от этой вони. Никогда не любил ни запаха бензина, ни этих масел, вообще ничего с чем, связаны автомобиле. Зато обожал запах пыльных книг, и старых газет, от этого я приходил в неописуемы й восторг. Что тут скажешь, каждому свое. А если бы всем нравилось одно и тоже, то невозможно было бы жить. Впервые за рулем я ездил в деревне по лесу за рулем старого мотоцикла с люлькой, там на всю деревню ни одного светофора, не говоря про инспекторов. Надо сказать прибавлять газ и снижать его на ручке было не сложно, а вот поворачивать