По воспоминаниям В. М. Байдалакова, «новопоколенцы» установили контакты со всеми эмигрантскими объединениями, проводившими активную борьбу с большевиками, независимо от их общественно-политических воззрений. Рабочие связи, в частности, были установлены с Русским общевоинским союзом, Братством русской правды, «Крестьянской Россией»[145].

Однако, как показали дальнейшие события, контакты с организациями, напрямую занимавшимися переброской людей в Россию, оказались малоэффективными. У лидеров НСНП возникли обоснованные сомнения в способности старшего поколения эмигрантов вести борьбу в этом направлении. Гибель на границе первых членов союза П. И. Ирошникова и М. М. Флоровского подвигла руководство НСНП к тому, чтобы самим искать нелегальные пути в СССР[146].

Как и другие правые организации русского зарубежья, НСНП в 1930-х гг. считал террор одним из успешных методов борьбы с коммунистами. О том, как следовало бороться в России, давались указания в «Страничке агитатора-инструктора № 5», служившие руководством к действию для членов боевой организации НСНП:

«1. Организацией — система разрозненных пятерок и троек, цепь незнакомых друг с другом бойцов.

2. Пропагандой — показать другим, что народ — сила.

3. Террором — система казней должна убрать наиболее вредных для Национальной Революции людей.

Все виды работы должны вестись отдельно, совершенно самостоятельными группами. Этого требует конспирация»[147].

Как утверждают авторы брошюры «НТС: Мысль и дело 1930–2000», члены союза никаких террористических актов не совершали, кроме одной диверсии — подрыва в 1937 г. на аэродроме Ле Бурже под Парижем ангара, где стояли боевые самолеты, предназначенные для отправки республиканцам во время гражданской войны в Испании[148].

Вполне возможно, что именно так и было, однако не стоит в этой связи исключать факты планирования «активных акций революционного порядка». К примеру, в приговоре Военной коллегии Верховного суда Союза ССР по делу М. А. Георгиевского (секретаря Исполнительного бюро НСНП (НТСНП) в 1932–1941 гг., арестованного сотрудниками «СМЕРШ») говорилось, что союз готовил террористический акт во время первомайской демонстрации в Москве в 1937 г. Террористы-смертники Г. С. Околович и А. Г. Колков должны были, проникнув на Красную площадь, забросать боевыми гранатами первых лиц советского государства. Идеолог НТСНП обвинялся и в подготовке теракта в отношении представителей СССР в Лиге Наций, для чего он в 1936 г. якобы выезжал во Францию, где знакомился с подобранными исполнителями акции. По-видимому, подобные обвинения являются плодом воображения чекистов. В то же время полностью отбрасывать версию о разработке данной операции в недрах НСНП не следует, учитывая непримиримый антисоветский характер организации (заявлявшей в 1933 г., что «в борьбе с большевиками — цель оправдывает средства»)[149].

15 апреля 1934 г. в Белграде открылся III съезд НСНП, продолжавшийся пять дней. На съезд прибыли делегаты из Бельгии, Болгарии, Польши, Франции, Чехословакии, Эстонии и Югославии. В Совет съезда входили: председатель Совета и Исполнительного бюро В. М. Байдалаков, A. A. Браунер, К. Д. Вергун, А. Э. Вюрглер, генеральный секретарь Исполнительного бюро М. А. Георгиевский, Д. М. Завжалов, К. И. Коновалов, М. Н. Хлопин и М. Д. Пепескул. По мнению исследователя A. B. Окорокова, одним из важных моментов работы съезда было принятие нового Устава, «носившего явно авторитарный характер и сближавшего организацию с популярными в то время фашистскими… движениями»[150].

Впрочем, в одной из статей главного редактора журнала «Посев» Льва Papa отмечалось, что «в Союзе никогда не было ни форменных рубах, ни специальных приветствий, ни чеканных возгласов. На открытых выступлениях союзные ораторы старались убедить логикой, задушевным подходом». Вместе с тем, Pap обращает внимание на идеологическое воздействие фашизма на НТС. Хотя он и влиял на организацию, пишет автор, но глубинной сути ее мировоззрения не затрагивал[151].

Русский эмигрант, беллетрист и эссеист Владимир Варшавский, изучавший этот вопрос, высказывался по поводу данной проблемы следующим образом. Он заострил внимание на увлеченности членов НТС «фашистской романтикой», предопределившей, на его взгляд, на чьей стороне будут солидаристы в случае войны Западной Европы против Советского Союза. «Солидаризм есть фашизм. Так думали до войны и сами солидаристы, их друзья и их противники — подчеркивает Варшавский. — «Идеологические искания раннего НТС, особенно в области социальной и экономической, не могли не проходить и проходили под влиянием фашизма, казавшегося тогда многим "новым словом" в общественном строительстве». Тем не менее, писатель пришел к выводу, что НТС не стал фашистской организацией, так как внутри него «царила искренняя любовь к свободе», указывавшая на христианское направление, лежащее в основе идеологии «новопоколенцев»[152].

В книге «Против Сталина и Гитлера. Генерал Власов и Русское освободительное движение», написанной бывшим сотрудником отдела «1 C» штаба группы армий «Центр» капитаном вермахта В. К. Штрик-Штрикфельдтом, мы находим такую сентенцию: «НТС следовал политическому курсу, среднему между либерализмом и умеренным дирижизмом. Руководство НТС, мировоззренчески принимая взгляды русских философов Бердяева, Лосского[153] и Франка и опираясь также на разработанный Генрихом Пешем (он исходил из католического социального учения) солидаризм, искало новых форм организации общественного и экономического порядка, отвечавших политическим требованиям новой, свободной России»[154].