— У тебя есть свободная минутка? Я заглянул, чтобы ознакомить тебя с последними предложениями.

— Уаттара! Заходи, заходи. Я так и думал, что ты приедешь сегодня. — Сомаль отложил бумаги и сделал приглашающий знак рукой своему давнему и верному другу.

— Что, медовый месяц уже закончился? — усмехнулся Уаттара. Он положил дипломат на стол, щелкнул замками, потом сел на свое обычное место.

— Точнее, то, что сошло за таковой.

— И?

— Вообще-то это не твое дело, но, оказывается, быть женатым намного сложнее, чем я ожидал.

— Да, помолвка была бы лучше.

— Но она вряд ли обманула бы Окембу и его соратников.

Уаттара рассмеялся.

— Ничего. Поспешно спланированная и проведенная церемония — это еще не брак. После завершения переговоров аннулировать его не составит особого труда. — Советник достал папку с бумагами, протянул Сомалю. — Последние предложения де Белльшана. Он, по-видимому, смягчился по отношению к новоиспеченному зятю. Похоже, мы подпишем договор намного раньше, чем я рассчитывал.

Сомаль просмотрел документы.

— Не представляю, чтобы жесткий бизнесмен руководствовался причинами личного характера. Как скоро?

Уаттара пожал плечами.

— Через несколько дней, думаю. Поедешь в Париж на подписание?

— Там его головной офис. Когда мы только начинали переговоры, я решил, что поеду. Теперь — не уверен.

— Я бы мог поехать с тобой, если захочешь. Как насчет твоей жены?

— Николь будет рада услышать, что переговоры идут успешно. Она изначально приехала побыть с родными и, думаю, захочет продлить отдых, когда мы расстанемся. Были какие-то выпады в ее адрес?

— Нет. Полагаю, Окемба и его прихвостни решили, что ставить под сомнение поступки молодой жены члена правительства не очень-то красиво. Разве не так?

— А когда мы расстанемся… — Сомаль откинулся на спинку кресла и внимательно посмотрел на друга, — тогда возникнут проблемы?

— Хороший вопрос. Возможно, да, возможно, нет. Кто может сейчас утверждать что-либо с уверенностью?

Сомаль поднялся, подошел к окну. Он не видел ни ярких цветов, не блеска океана в отдалении, не слышал птичьего щебетания. Вместо этого он слышал счастливый смех Николь, видел сверкание изумрудов ее глаз, когда она сердится или радуется, женственную грациозную поступь.

— Что-то не так? — с любопытством спросил Уаттара.

— Какие будут последствия в случае развода, а не аннулирования? — спросил Сомаль, не оборачиваясь.

Молчание было ему ответом. Наконец он повернулся и встретил изумленный взгляд Уаттары.

— Я не понимаю… — Советник моргнул, потом вдруг хлопнул себя ладонью по лбу. — Нет, понимаю! Сомаль, ты и она…

— Это гипотетический вопрос, — прервал его министр.

По крайней мере, на настоящий момент. Но каждый раз, встречаясь с Николь, Сомаль чувствовал, как растет его желание. И знал, что она осознает, что между ними все время проскакивает искра взаимного влечения.

Вчера на конюшне ему показалось, что она даст ему знак или что-то предпримет сама. Он увидел ее пристальный взгляд, заметил краску, залившую лицо. Но потом Николь вдруг стала отстраненной и недоступной. О чем она думала?

Уаттара откашлялся.

— Ну, на самом деле развод, конечно, был бы даже лучше, чем аннулирование брака. Достовернее, понимаешь?

— Давай подробнее.

— Посмотрим правде в глаза, Сомаль. Никто не поверит, что между вами ничего не было — в том случае, если брак не фиктивный, конечно. Одно дело — обмануть противника, другое — дать ему понять, что он обманут… Словом, мне надо несколько дней, чтобы всесторонне обдумать ситуацию, — ответил Уаттара.

— Можешь думать, сколько надо. Повторяю, вопрос чисто гипотетический, — напомнил Сомаль.

— Интересно, как долго он будет таковым? — поинтересовался его друг.

Николь появилась в дверях, но остановилась как вкопанная, заметив Уаттару.

— О, извините. Я не знала, Сомаль, что ты не один.

— Заходи, Николь. Ты помнишь Уаттару?

— Да, конечно. Твой шафер. Как поживаете? — Она осторожно улыбнулась, однако не вошла, осталась стоять в дверях.

— Ты что-то хотела? — вежливо спросил Сомаль.

— Да, поговорить с тетей. Она наверняка удивляется, почему я ей не звоню… Я имею в виду, что приехала навестить их, потом исчезла. А потом ее вдруг приглашают на свадьбу.

— Она знает, что ты здесь и что с тобой все в порядке, — ответил Сомаль.

— Так я не могу ей позвонить?

— Конечно, можешь.

Уаттара начал подниматься со своего места, но Сомаль сделал ему знак остаться. Тогда советник вполголоса спросил на диула:

— Полагаешь, разумно позволить ей позвонить?

— А ты полагаешь, что разумно возбудить подозрения ее родных, не позволяя ей контактировать с ними?

Николь не двинулась с места, продолжая прислушиваться к звукам незнакомой речи.

— Я могу подождать и зайти попозже, когда вы закончите с делами, — наконец сказала она и вышла, закрыв за собой дверь.

— Ситуация становится все более и более запутанной с каждой минутой, — прокомментировал Уаттара.

— Возможно, все будет в порядке, если позволить ей пользоваться телефоном, когда она хочет. Николь дала слово, что не нарушит условий нашего соглашения. Я верю, что она так и поступит.

— О, ты начал доверять женщинам!

— Не всем и не во всем.

— Эта — первая. После Эрнани Монзонна ты поклялся не верить больше ни одной.

— Здесь другая ситуация. К тому же Николь заботится о дядиной репутации.

— И хочет находиться подальше от тюремной камеры, — саркастически добавил Уаттара.

— Да, и это весьма убедительная побудительная причина, — согласился Сомаль. — Что предлагает де Белльшан?

Уаттара открыл папку и посмотрел на своего друга и босса.

— Надеюсь, ты знаешь, что делаешь. А теперь вернемся к договору. Скажи, как тебе это новое контрпредложение? — И советник указал на подчеркнутый параграф.

Сомаль знал, что Уаттара изумлен его комментарием. Действительно, разве не он постоянно заявлял, что не доверяет женщинам. Все они, казалось, хотели только одного — его денег. С первых дней в Оксфорде, потом позднее в Гарварде и в начале его политической карьеры он пользовался успехом у красивых женщин, которые заявляли, что интересуются только им, но не забывали о перспективах его наследства.

Дважды Сомаль собирался сделать предложение, но, к счастью, узнавал об интересе будущих невест к его богатству раньше, чем произносил роковые слова. Им было важнее появляться с ним в роскошных ресторанах, посещаемых важными особами, чем проводить время вдвоем в тихих, уютных заведениях.