(самой суровой со времен Ватерлоо в 1815 г.) здоровье населения еще больше ухудшилось из-за сильных холодов. Одежду (в особенности бюстгальтеры) было тяжело достать из-за нехватки рабочей силы и отсутствием множества компонентов для производства. Запасы кожи были реквизированы немецкими военными, что привело к острому дефициту нормальной обуви. У той немногой, что иногда все еще встречалась в магазинах, была деревянная подошва, которая громко цокала, когда человек шел по улице. Этот нестройный звук стал привычным музыкальным фоном времен нацистского режима.

Едва ли эту обстановку можно было назвать благодатной почвой для развития контролируемой Лондоном сети. Вирджинии повезло, что Уиттингхилл в американском консульстве познакомил ее с пилотом Королевских ВВС, приходившим к нему почти каждый день. Сильно обгоревший в результате пожара на своем бомбардировщике над Бельгией в первый день немецкого блицкрига в мае 1940 года, Уильям Симпсон провел несколько месяцев в госпитале, с ног до головы покрытый смазанными маслом бинтами, и теперь ожидал репатриации, пока подобные гуманитарные мероприятия все еще разрешались Францией. Некогда красивое, теперь его лицо было покрыто ужасными шрамами, а часть носа и левого века отсутствовали. Ему ампутировали пальцы, так что он не мог расстегнуть брюки без посторонней помощи: ему всегда требовался кто-то, чтобы помочь сходить в туалет. Его левая ступня и колено были сильно обожжены, и он мучительно хромал, опираясь на палку и каждый раз перед выходом собираясь с духом, чтобы справиться с неизбежными любопытными, испуганными или сочувствующими взглядами. Они с Вирджинией сразу же нашли общий язык, и Симпсон изо всех сил старался вознаградить ее за понимание и возможность снова почувствовать себя полезным.

Симпсон полагал, что, у него есть способ удовлетворить ее острую потребность в надежных агентах. Он предложил познакомить Вирджинию с одним из самых знаменитых жителей Лиона. Его подруга-француженка уже однажды рисковала жизнью, помогая ему найти убежище в Лионе, и при необходимости вносила свою лепту в борьбу с нацистами почти в одиночку (как и многие участники Сопротивления на тот момент). Американке предстояло завоевать ее доверие – если она сможет – и завербовать для помощи в разработке операции Сопротивления, подконтрольной Лондону и УСО. Симпсон считал, что если кто-то и может это сделать, так это Вирджиния. Он видел, что она отличалась от других женщин; она обладала тем, что он считал (в представлениях того времени) мужскими чертами: «храбростью и целеустремленностью», несмотря на ее «преимущественно женственную внешность»[84].

Любимица Симпсона Лионез (которая, по его словам, вернула ему «чувство мужественности») совсем не была похожа на типичного представителя Сопротивления. Тридцатисемилетняя «жгучая брюнетка» с «животным сексуальным магнетизмом», она была совладелицей одного из самых успешных публичных домов Лиона. Она любила кутаться в шелках и мехах и увешиваться драгоценностями, и она излучала «цыганское тепло» на вечерах, которые устраивала в квартире над своим местом заработка в окружении целого зверинца из черных кошек – один из ее котят даже преданно ходил за ней по улицам. Снаружи здание выглядело как обычный многоквартирный дом на неказистой улочке Лиона (теперь его сменили современные офисы Национального казначейства Франции), но внутри пряталась настоящая сокровищница: гобелены, деревянные сундуки, наполненные золотыми монетами, и шкафы, набитые парижской одеждой от кутюр. Состоятельные и влиятельные люди приходили сюда ухаживать за хозяйкой и в обмен на ее благосклонность были счастливы выполнить ее волю.

В расположенном внизу maison close, или «доме терпимости», блестящая Жермен особым образом приветствовала немецких офицеров, французскую полицию, чиновников Виши и промышленников. Она снабжала их шотландским виски с черного рынка и первоклассными стейками по непомерным ценам, оставляя, впрочем, немного для своих друзей. Ее клиенты никогда и не думали сомневаться в ее мотивах, не говоря уже о том, чтобы провести обыск в ее помещениях. Они с удовольствием снабжали Жермен бензином, который было невозможно получить иным образом (не подозревая, что она будет использовать свою машину для перевозки агентов и беглецов), а также углем (почти невозможная роскошь для зимы 1941 года). Жермен «жила в грязном окружении, и ее моральные ценности отклонялись от стандарта, – вспоминал Симпсон, хотя он также признавал и ее скрытую добродетель. – Она была сияюще чиста, точно морской котик»[85].

Когда Вирджиния впервые повстречалась с Жермен, обе проявили настороженность. Француженка была горда, яростна и патриотична; она инстинктивно отказывалась от присоединения к формально организованной сети и особенно от идеи подчиняться приказам иностранки. У Вирджинии уже были ее преданные монахини в Ла-Мюлатьер; но теперь она понимала, что пытается вербовать людей с противоположной стороны морального спектра. Даже жажда приключений никогда раньше не приводила ее в мир, столь далекий от добропорядочной домашней жизни, в мир, где женское тело покупалось и продавалось за деньги. Ни одна из двух женщин никогда не стремилась к тесной женской дружбе, но, несмотря на очевидные различия между ними, Симпсон наблюдал, как постепенно они обнаруживали, что у них было много общего. Они обе любили играть с опасностью, у обеих было колкое чувство юмора, они обе могли «сделать что-то из ничего»[86]; и они разделяли «презрение к собственному чувству страха». Жермен понравились очевидные честность и мужество Вирджинии, и она поняла, что связь с Лондоном значительно поможет ее стремлению к свободной Франции. Она быстро согласилась предоставить часть своего публичного дома и три других помещения в качестве конспиративных квартир (отапливаемых ее незаконно добытым углем), хотя обе женщины сначала делали вид, что Жермен понятия не имеет, зачем они нужны. Жермен суждено было стать опорой всей лионской операции Вирджинии и одним из ее самых героических агентов – хотя Вирджиния сразу же осознала, что ей придется командовать новой подругой и пытаться научить ее хотя бы основам безопасности. Как и предупреждал ее Симпсон, богемные и щеголеватые манеры Жермен привлекали и мужчин, и женщин, но она также могла быть «беспечной» в своей храбрости и «до смешного опрометчивой»[87].

Тем не менее, благодаря Вирджинии Жермен стала неким «опорным пунктом»[88] для многих агентов УСО, проезжающих через Лион, а также для евреев, спасающихся бегством из оккупированной зоны, отправляющихся воевать поляков и беглецов, движущихся на юг, в Испанию. Она говорила, что хочет помочь «революции против немецких оккупантов», воссоздать то, что она называла «мужественной Францией», поэтому она находила им всем укрытие, снабжала едой, одеждой и поддельными документами и отправляла в путь к свободе. Риск, на который она шла, казалось, ее забавлял, но, несмотря на всю ее кажущуюся беззаботность, вербовка Жермен ознаменовала совершенно новый этап в миссии Вирджинии. Ее сеть «Хеклер» становилась, по описанию УСО, «надежно установленной», со