списком исключительно полезных и преданных делу новобранцев, – и в центре нее стояли эти две уникальные женщины.

Власть Жермен над высокопоставленными французами оказалась совершенно исключительной и открывала все двери. Она завербовала некоторых из своих самых преданных поклонников, чтобы помочь Вирджинии. Одним из них был богатый лионский инженер по имени Эжен Жене, вдовец с тремя детьми, у которого был ценный пропуск на пересечение тщательно охраняемой демаркационной линии между двумя французскими зонами. Он предложил передавать сообщения Вирджинии в подпольные организации Парижа и обратно, а это означало, что теперь она могла расширить свою сеть далеко за пределы базы в Лионе. Он также предоставил транспорт, бензин, жилье и еду для агентов, а также тайники на своей территории для хранения оружия, взрывчатых веществ и радиопередатчиков. По счастливой случайности зять Жене был начальником местной полиции: его уговорили предупреждать Вирджинию, когда его офицеры собирались устроить рейд или произвести арест, и следить за тем, чтобы никто «не смотрел слишком пристально» на то, что она делала. Его предостережения не раз спасут жизнь Вирджинии и ее самых важных агентов от ареста.

Однако именно «девочкам» Жермен предстояло пойти, возможно, на самый большой риск, чтобы добыть для Вирджинии бесценные сведения. С одобрения своей мадам они подсыпали клиентам в напитки порошки, развязывающие языки, и рылись в их карманах в поисках интересных бумаг, чтобы сфотографировать, пока их хозяева спали. Годом ранее в отчете американскому посольству в Лондоне Вирджиния с особым презрением описывала проституток, развлекающих немецких клиентов, но теперь она ласково называла таких женщин своими «подружками легкого поведения». Благодаря своим «постельным товарищам», как она выразилась, девушки знали «чертовски много!»[89] и передавали все Вирджинии. Некоторые «подружки» пошли еще дальше, используя для своих целей героин, контрабандой перевезенный из Лондона в американской дипломатической почте. Они предлагали пьяным немцам «просто немного понюхать» наркотик, «чтобы посмотреть, что произойдет». Цель состояла в том, чтобы посадить на крючок своих клиентов и лишить их способности работать, а также повредить их зрение, которое было особенно важным для полетов[90].

Жермен также познакомила Вирджинию с другой важной фигурой полусвета, доктором Жаном Руссе – пухлолицым весельчаком с молодецкими усиками. Его очень любили городские filles de joie, которых он почти каждую неделю навещал как профессиональный гинеколог. Множество его «дьявольских идей, направленных на то, чтобы нанести урон клиентам Жермен»[91], похоже, включали в себя заражение как можно большего числа мужчин сифилисом или гонореей. Он выдавал специальные белые карточки, обозначающие, что девушка здорова, и у нее нет никаких инфекций, когда на самом деле это было далеко не так. Прежде чем обратиться за лечением, один-два человека передавали заболевание примерно дюжине клиентов – немцев активно поощряли посещать публичные дома, полагая, что это повысит их мотивацию к борьбе. Другим способом навредить было класть вызывающий зуд порошок в одежду клиентов, чтобы вызвать дискомфорт. К счастью, у доброго доктора была удивительная способность выгораживать себя во всех сложных ситуациях – талант, который в конечном итоге спасет ему жизнь.

Руссе проводил свои гинекологические и дерматологические операции за внушительными деревянными дверями дома под номером 7 на площади Антонен-Понсе. Старое каменное здание медового цвета вскоре стало личным командным постом Вирджинии. Это было очень удобно, так как давало возможность прикрывать свои посещения врачебными консультациями по поводу реально имеющейся у нее сыпи. Здесь доктор Руссе ухаживал за ранеными или больными агентами, получал сообщения, знакомил ее с десятками других полезных людей и устроил на верхнем этаже фальшивую психиатрическую лечебницу в качестве еще одной конспиративной квартиры. Немцы вряд ли пришли бы сюда с проверкой, поскольку их учили бояться психических заболеваний и избегать ситуаций, потенциально связанных со смирительными рубашками, визгами и воплями. Армейский резервист с тех пор, как был демобилизован в 1940 году, Руссе уже укрывал евреев и беглых военнопленных. Тяжелая мебель в его кабинете скрывала запас подпольной литературы, и он ждал возможности любым способом помочь делу союзников. Теперь наконец-то появился кто-то из Лондона, кто мог заниматься организацией Сопротивления и его снабжением с помощью извне. Когда Вирджиния познакомилась с Руссе, они сразу нашли общий язык: ей нравились его оптимизм, энергия и обширная сеть друзей-единомышленников. В свою очередь, он, как и многие другие, был поражен силой ее характера. В ней всегда чувствовался какой-то стержень, что бы она ни делала и где бы ни находилась. Ее авторитет, ее знания и харизма были очевидны с первых произнесенных слов, но также нельзя было не заметить и ее самоотверженность. Оба они признавали, что в военное время благородство можно найти в самых неожиданных вещах. Но режимом Виши и немцами они и их коллеги отныне были причислены к террористам.

Руссе не видел причин не рисковать своей головой, выполняя приказы иностранки. В конце концов, она рисковала своей жизнью ради его страны, в то время как многие его соотечественники этого не делали. Его готовность была еще более исключительной, если учесть, что реакционный режим «Нового порядка» в Вишистской Франции, взывая к патриотическому долгу женщин, требовал, чтобы они сидели дома, выходили замуж и имели как минимум четырех детей. Аборты были запрещены и карались гильотиной. (Неудивительно, что уровень рождаемости в департаменте Рона, окружающем Лион, вырос на тридцать пять процентов[92].) Реакция на эмансипированных парижанок 1930-х годов была решительной и резкой. Женщины теперь были вассалами, которые по-прежнему не могли голосовать, были по закону обязаны подчиняться своим мужьям и которых, согласно режиму Виши, «очень нервировали резкие звуки»[93]. Однако Руссе игнорировал подобные ограничения и посвятил себя тому, чтобы стать «самым ценным помощником»[94] Вирджинии. Она дала ему кодовое имя Пепен, что в переводе с французского означает «зернышко», и назначила его своим главным лейтенантом.

Вирджинию также представили Роберту Лепрово, бывшему офицеру французской разведки и еще одному ключевому игроку, который ранее помог нескольким сбитым пилотам британских ВВС бежать из Франции через Марсель. По счастливой случайности он стал экспертом по контрабанде британских офицеров, которые не говорили по-французски и не были похожи на французов. Они ели, пили и даже ходили иначе, чем их галльские хозяева. Они также, как правило, были выше, шире в корпусе, бледнее и имели больший размер ноги, что создавало проблемы для Вирджинии и других, когда они пытались подобрать им гражданскую обувь. Одно только появление на улице представляло опасность для них и для тех, кто им помогал. Позже, когда в войну вступили американские военные, задача стала еще серьезнее. Пришлось отдельным приказом запретить жевать жевательную резинку;