По крайней мере, сегодня солнечно. Однако Гай завидует некоторым из его предшественников, таким как Муций Сцевола, которые были богатыми аристократами. Их интерес к закону был чисто академическим. Их не отрывали от исследований, чтобы принять участие в реальных заседаниях с участием реальных людей.

Хотя Гай любит закон, он предпочитает как можно меньше взаимодействовать с людьми, к которым он применяется. Разумеется, ему не нравится, что он находится в толпе, где его пихают локтями, толкают и угрожают вырвать из рук свитки.

Базилика в Помпеях. Судья сидел на поднятом постаменте, куда можно было взобраться по маленькой деревянной лестнице

Гай с нетерпением ждал тихого утра, чтобы проштудировать юридические документы императоров Августа и Тиберия (libelli) и попытаться установить набор правовых принципов при помощи ответов императора на просьбы о вынесении судебных решений по вопросам, затрагивающим каждого, от частных лиц до городов или даже целых народов. Теперь вместо того чтобы провести тихое утро с перепиской мертвого императора, ему нужно будет высказать свое мнение о каком-то ужасном, сумасшедшем скандале, в то время как какие-то немытые обыватели выкрикивают непрошеные и очень непрофессиональные советы.

Претор пытается выглядеть невозмутимо, ожидая прибытия Гая, но на самом деле, сидя на своем месте курула, он все больше раздражается. Увидев, как юрист изо всех сил проталкивается сквозь толпу, он сигнализирует своим ликторам, чтобы они проложили Гаю путь. Гай может понять раздражение претора. Курульный стул может быть символом величия старших магистратов Рима, но это не самое удобное кресло, на нем невозможно долго сидеть. Он не для этого. Это узкое кресло без спинки и с жестким сиденьем предназначено для того, чтобы побудить сидящего на нем как можно быстрее завершить дело.

Честно говоря, претор уже устал слушать истерические вопли дочерей обвиняемого, которых привели в суд именно для этой цели. Девочки со взъерошенными волосами и залитыми слезами лицами цепляются за тогу отца и просят присяжных не осуждать его и не оставлять их сиротами в жестоком мире.

По случаю, тога отца черная (это цвет траура, и обычно такую тогу арендуют для похорон, а не для обвиняемых в судебном деле). Отец небрит, показывая миру, что он слишком обезумел, чтобы его можно было оставить рядом с бритвой, слезы текут у него по лицу, когда он приветствует своих друзей, коллег и даже случайных прохожих, умоляя их позаботиться о его драгоценных детях, если суд обратится против него. Это происходит уже час, и, хотя зрители, похоже, любят его, чиновники суда выглядят измученными.

Это даже не судебное разбирательство, это предварительное слушание. Претор присутствует потому, что он и есть закон. Его первая задача, обозначенная городским претором, заключалась в том, чтобы объявить, какой из законов, воплощенных в прецедентах, установленных его предшественниками, будет использован. Своими суждениями сегодня и всю оставшуюся часть года он будет принимать новые законы для грядущих поколений.

Поскольку городской претор сам не является адвокатом, он очень тесно консультируется с такими юристами, как Гай и его коллеги, прежде чем сделать важное заявление. Помимо всего прочего, император Адриан очень заинтересован в вопросах, касающихся законности, и амбициозный аристократ, который сейчас находится в кресле претора, не хочет, чтобы император считал его некомпетентным.

Вот почему он послал за Гаем. Первое, что он должен решить, – виновен ли обвиняемый в отравлении по доверенности, или же, совершив преступный поступок, рабыня действовала не как посредник. Есть некоторые вещи, которые вы не можете заставить делать даже раба. Если это сочтут одним из таких случаев, обвиняемый не может нести ответственность за действия своего раба, даже если он приказал ей совершить преступление.

Все было легче во времена Римской республики. Тогда раб был просто рабом – не более чем «говорящим инструментом», по формулировке – Катона Старшего.