голубизной, была звезда – большая неяркая, оранжевого оттенка, растительность зелёная, вода в реке – синяя. Что ещё надо? И я успокоился, да это была не Земля, был вечер и из-за пригорка, заросшего экзотическими кустарниками, всходило сразу две луны, но я почувствовал такое спокойствие, как будто вернулся домой из далёких странствий. Надо было обследовать, что творится в самих пещерах. Компанию из циклопов мне никто не составил, бедные подданные империи, они до сих пор не смогли поверить, что это произошло именно с ними, и вместо того, чтобы радоваться, что остались живы, продолжали крутить носом. Общаться с рабами, даже смотреть, как они живут, это было сверх сил циклопов. Я усмехнулся, в некоторых случаях лучше оказаться живым рабом, чем мёртвым свободным жителем несуществующей империи. Вдруг что, император за вас защищаться не прибежит, нас там уже давно списали, вместе с планетой. Я, ругнулся, про себя и отправился к спусковому лифту шахты. Энергии не было, но это не помешало мне спуститься. Шахта была не глубокой, метров сто вниз, сеть коридоров. Я, наверное, вовремя спустился, все рабы были закрыты в клетях. Это были люди. Я обратился к ним на нескольких земных языках, но они меня не поняли. Их, наверное, закрыли давно, многие из людей умерли от жажды и голода. Один из этих полоумных скелетов, показал жестами на соседний пакгауз. Там была вода. Я открывал клети и бросал открытые ёмкости с водой. Среди рабов началось шевеление. В соседнем отсеке, были такие же клети, заполненные одними женщинами. Среди женщин, процент умерших от обезвоживания и голода был больше. Каждого живого человека пришлось отпаивать мне самому. Я нашёл и консервы, только дозировку старался урезать до минимума, знал, как на голодных людей влияет переедание. Всего, в живых, через три дня, оказалось семьдесят шесть человек, из них двадцать восемь женщин, при пятнадцати циклопах. Себя я не считал, циклопом я так и не стал, в человека не возвратился; по своему образу я оставался куклой, только в руках других хозяев, думающей, разумной куклой, правда не было клоунских штиблет с голубыми штанишками, но, к сожалению, это так. Я вывел людей на поверхность, мимо зажавших нос циклопов. Они впервые, за свою жизнь, видели рабов. Я, всё же, попытался создать инициативную группу, чтобы проверить две другие шахты, может ещё кого из живых удастся спасти. Люди были очень слабы и ничем, практически, не могли помочь, хотя и пытались. На мой призыв откликнулось двое молодых циклопов, для которых люди показались не очень уродливыми и недостойными плохого отношения к ним. Это было начало. Я знал, что циклопы на этой планете обречены, среди циклопов не было ни одной женщины. Циклопы живут долго, но не вечно, в крайнем случае, память о них останется в легендах. Начиналась новая эпоха, эпоха альтернативного человечества, о которой мне говорил бог. Но пока, два молодых циклопа, это было всё, на что я мог рассчитывать в этом новом диком мире. Наше счастье, что по пути на шахты, мы не встретили никаких хищников, хотя их близкие крики холодили наши сердца. На одной из шахт все были мертвы, проникший газ из глубины, убил всё живое. На второй шахте мы спасли две дюжины существ, но это были не люди, не совсем люди. Их предводитель попросил отпустить их и не афишировать их присутствие. Я их понимал, их состояние было близко к моему, они тоже не были похожи не на людей, не на циклопов. Внешне они были больше звери, чем люди, хотя по разуму опережали жителей ведущих империй. Предводитель убедил меня – на них не было клейма раба, циклопы победили их народ, но не успели надругаться. Мы вернулись к людям, теперь нас было трое, а это уже была команда. Переночевали мы в шахте: там было сухо, еда и относительный уровень безопасности. Когда не уверен в себе, не уверен в своём выборе, лучше попытаться вспомнить что-нибудь хорошее. Я вспомнил свой последний день на планете циклопов. Я очень боялся прохождения через транспондер, не было уверенности в луче, в его непонятных кодировках и в последний день, перед перемещением на другой край галактики, я зашёл в бар, с одной целью – набраться, по-русски, до посинения. Его мне представили, как восходящую звезду мировой генетики, он был из циклопов третьей генной модификации. Самое удачное сочетание всех случайных совпадений за последние два тысячелетия.

– Никогда не бойтесь потерять, бойтесь приобрести лишнее. Потерянное всегда можно будет восстановить, от приобретённого не всегда удаётся избавиться, оно будет передаваться из поколения в поколение.

– Вы хотите сказать, что луч транспондера с его кодированием, похож на отношения мужчины и женщины, в период физической близости?

– А вы наблюдательны, молодой человек!

Генетик протянул мне бокал с ароматным крепким напитком, похожим на коньяк.

– Я за чистоту отношений. Выпьем за любовь!

Окончательно я пришёл в себя на следующий день. Генетик остался там, а я – чёрт знает где. Я не знаю сколько мне лет, и кто я, какая уж тут любовь, сплошная чистота отношений. Я забыл, как звали моего собеседника, то ли Борей, то ли Бобом, я иногда не помню, как зовут меня. За пару тысяч лет жизни вполне возможно стать хроническим алкоголиком. И это просто. Приобретённое! Не знаю, но я этот эпизод из моей жизни, почему-то отвёл в раздел приятных, мне нравились эмоции, пережитые мной в баре.

Настоящая жизнь – это эмоции, это ветер в лицо с холодной солёной морской водой, а не тусклые разговоры о погоде с коротанием вечеров перед экраном телевизора или дисплеем компьютера. На этой планете нет ни того не другого, и не скоро будут. Сплошные эмоции, блин. Я уже начал скучать по моим старым друзьям, со всеми их достоинствами и недостатками. Но их не было рядом, они остались там – в антагонистическом мире, а нам предстоит построить альтернативную историю человечества – здесь, среди этих джунглей, начиная всё с нуля: от костяной иглы с кварцевым наконечником для стрел, до использования атомной энергии, и главное – избежать конфронтации. Задача кажется, по началу, не выполнимой, но это надо сделать, ради будущего на этой планете, ради всего человечества. Надо не допустить тех ошибок, что были на Земле. Никаких рас, никаких религий, следить за чистотой языка, чтобы не было никакого разноязычия. Не воспитывать детей, как будущих воинов и никакой однополой любви, иначе эту планету лучше взорвать сразу, чем допустить её постепенное вымирание