древнего деревенского дурачка из старых сказок, типа третьего царского сына. Ничего Урия, я тебе нужен, а не ты мне. Я уже был не рад, что согласился на применение моего генетического кода в эксперименте межзвёздных перемещений. Если бы я знал тогда, что снова встречусь с таблицами неделимости, только на этой планете они были выложены в трактат, выполненный на незнакомом языке, в глубоком подземелье, куда не может проникнуть не то, что ветер, но и сам воздух. Циклопы нашли лаборатории древних цивилизаций, тогда и начали разработку луча транспондера, расшифровывая записи подземелья. Мой генетический код оказался самым подходящим для изучения технологии древних цивилизаций, они смогли внести его, как эталон в книгу древних. Буквы трактата вспыхнули голубым светом, код был принят. Мне была гарантирована безопасность, при прохождении эксперимента, но что-то у наших учёных пошло не так, они сами не поняли где ошиблись. Эксперимент прошёл удачно и уже несколько тысячелетий используется для переноса различных масс, в том числе и циклопов, но я так и не научился доверять учёным, после того, как они изменили меня. Я перестал быть циклопом, я стал похож на урода, слепленного из глины и экскрементов, я потерял своё лицо, зато приобрёл большее – я могу творить, этим не может похвалиться не один циклоп. Мне бы подучиться, а то всё получается такое – самому противно. Мою горгону половина планеты циклопов ловила, и если вы где-то встречаете каменные изваяния, то знайте – это не мифологические скифские бабы, это мои благодарные соплеменники, окаменевшие от счастья. Поверите, это общение с Урией, не к каким хорошим мыслям привести не может, я как увижу её перекривленную физиономию, сразу что-то такое хочется создать, что не в одни рамки не вписывается, типа кусающегося писсуара или гибрида ложки с зубопротезными клещами. Эта Урия меня уже достала, я бы с удовольствием от неё избавился – раз и навсегда, но, к сожалению, не получится, технологии давно вперёд ушли, за пятнадцать минут её восстановят. Со смертью давно покончено, сейчас циклопы существуют многоразового использования. Пока жить не надоест. Ещё никому не надоедало. Наоборот, на рождаемость ограничения наложены. Хочешь детей, переселяйся на свободные планеты и строй свой мир, подвластный империи, на других условиях договор с вами никто заключать не будет. Любого циклопа восстановить могут, меня нет, мой код нарушен при эксперименте, как говорит генетик, что-то лишнее попало, но что – учёные определить не могут

Глава 9

– Обнаружено нарушение.

Это когда искали «куклу». Он ухитрился подменить код при транспортировке на планету X-восемь. – Этого не может быть, код подменить нельзя, транспондер не допустит этого, он забракует любого циклопа, не соответствующего генетическому коду. – Но вы забываете, «кукла» не совсем циклоп – вашими стараниями. Генетик взвился, он не любил, когда кто-то напоминал ему об его ошибках. Он делал всё правильно, но древние перехитрили его, чего-то мы ещё не знали, даже не догадывались, применяя их изобретения. Луч транспондера оказался не совсем безопасной штукой, он изменил «куклу», дал ей такие способности, которые находятся за гранью разума. Наблюдать, ещё раз наблюдать, «кукла» должна находиться под постоянным надзором.

– Как так случилось, что ваш отдел упустил подопечного

– Я это и пытаюсь объяснить вам, шеф.

Солтис успокоился, наконец была проложена грань между начальником и подчинённым, дружба прекращается тогда, когда страдает работа и под угрозой оказывается проект исследований, а может быть и вся империя. Он посмотрел внимательно на собеседника:

– Этим могут воспользоваться наши враги?

– Исключено, карточка с генетическим кодом вернулась в отдел, проверена и уничтожена, на всякий случай.

Солтис улыбнулся:

– Могут работать, когда захотят.

Главный генетик верил в проект и любую шероховатость в отношении него, воспринимал, как личную обиду. Подчинённый знал это, но умолчать было ещё хуже, чем очутиться на одной из, отдалённой от столицы, диких планет, без уверенности в восстановлении. Солтису не терпелось закончить этот неприятный служебный разговор, он не хотел портить своё настроение на целый день. Этот мутант не хотел никак выбраться из его головы:

– Интересно, карточкой какого идиота он воспользовался, чтобы обойти запрет транспондера?

Подчинённый закашлялся. Солтис подождал, пока пройдёт приступ. Подчинённый уже выходил из помещения, вопрос генетика его догнал у выхода:

– Вашей, шеф.

Солтис схватился за то место, где по всем законам природы должно быть сердце и потерял сознание. Он очнулся в кабине восстановителя, перед глазами менялись картины: пивной бар, какой – то урод-алкоголик, блеск рамп – богатство и нищета.

– Наверное, там, в баре, он и вытянул мой код.

Нашлось объяснение, да главный генетик и руководитель стратегического проекта считал, что он имеет право на обход системы и не проходя обычных для народа процедур, воспользоваться лучом по – своему усмотрению, чтобы переместиться в любую часть различных вселенных. Но как он догадался? И, вообще, что я здесь делаю? Последний вопрос он произнёс вслух перед собравшимися сотрудниками, он ещё не собирался омолаживать своё тело.

– Вы умерли, шеф.

Циклоп рассмеялся, ему понравилась шутка подчинённого. И только в конце работы, когда он рассматривал, листая память лабораторных регистраторов, итоги сегодняшнего дня, он понял, что это была не шутка. Он всматривался в результаты обследования врачей, перед глазами была пелена:

– Ох, уж, этот «кукла»!

На следующий день был прерван контракт с наблюдателем, Урию направили на край вселенной, туда, о чём мечтал её последний бойфренд – на остров мартышек. Бедная женщина, всегда считая себя светской львицей, очнулась на ветке дерева в окружении волосатых грязных вонючих самцов, которые не могли понять, как здесь появилось это накрашенное одноглазое чудовище. Вожак стаи чуть не подавился бананом. Над джунглями пронёсся крик ужаса: – А-а-а-а! Обезьяны кричали громче Урии. «Кукла», обрадовался непонятно чему, он последнее время отзывался на имя Витёк, которое к нему прилипло после смены его последнего тела. Он был похож то ли на якута, то ли на узбека, то ли на жителя какой другой планеты, но как всегда, отличался от гендерной расы циклопов. «Кукла», не любил столицу, он не считал её своей, он не родился в этих землях. Ему не нравилось здесь, он не переносил местный бомонд с их производными. Он ненавидел императора. У них это было обоюдное чувство. Когда на горизонте появлялся урод, похожий на бритую обезьяну, все члены императорской семьи старались покинуть столичный подиум, расположенный на Плаце империи. Витёк не мог пройти мимо них, чтобы не оставить подарок, в виде какой-нибудь неизлечимой пакости. Император, до сих пор прячет под чалмой рога, а его дочь кутает