- Нет-нет, ты неправильно поняла, - хмыкнул Дегатти. – Просто Вератор – дружбомаг.

- Звучит как диагноз. Это что вообще?..

- Магия дружбы, - учтиво ответил Вератор. – Все очень просто – мы становимся друзьями, между нами образуется магическая связь, и мы помогаем друг другу.

- Я тебе, а ты мне?

- А также все остальные мои друзья. Если проблема у тебя – я прихожу на помощь или присылаю кого-то из друзей. Если проблема у меня или кого-то из других друзей – на помощь приходишь ты.

- Кажется удобным.

- Это удобно. Но это палка о двух концах, - сказал Дегатти. – Ты сможешь вызывать себе на помощь друзей Вератора, да. Но тебе тоже придется ходить на вызовы. Тебя в любой момент смогут дергать. Заставлять делать всякое. Вератор жадный, он все подсчитывает и за каждый вызов потом заставит расплачиваться. И еще свой процент содрать не забудет.

- Знаешь, обидно, - заметил Вератор.

- Но у него все-таки крупнейшая дружбосеть в мире, поэтому там многие состоят. На любой вкус – от боевых драконов до ландшафтных дизайнеров. Даже из нашего ученого совета кое-кто есть.

- И ты решил меня ему заложить? – вздохнула Лахджа.

- Именно. Что, Вератор, дашь за нее тысячу орбов?

Дружбомаг поднялся из-за стола и наклонился над вазой с демоницей. Осмотрел ее примерно так же, как до этого Артубба.

- Тысячу... – медленно повторил он. – Это должно быть нечто впечатляющее, раз ты столько запрашиваешь.

- Титулованная, из Паргорона, - заявил Дегатти. – Метаморф. Тринадцать мощнейших Сущностей.

- Видел бы ты, какие я ложки создаю! – похвасталась Лахджа.

- Цыц мне там, - щелкнул вазу Дегатти. – Берешь?

- Ложки – это, конечно, соблазнительно, - покивал Вератор. – Но ты слишком заламываешь, Майно. Тысяча орбов... Ты подвергаешь нашу дружбу суровому испытанию. Сколько лет она будет потом это отрабатывать?

- Ну и напрягай ее по-всякому. Она много чего умеет. В самых разных областях.

- Врет, как дышит! – подала голос Лахджа. – Я жена Темного Балаганщика! Мы там все избалованные дуры – только жрать умеем, да на диване валяться!

- Да не порть ты сама себе! – взвыл Дегатти. – Мы все останемся в выигрыше!

- Это как? – не поняла демоница.

- Я получу деньги. Ты получишь свободу. А Вератор получит нового друга. Он просто будет время от времени поручать тебе ну вот совсем ни капли не обременительные задачки.

- А, как тому троллю, который даже задницу подтереть не успел? – догадалась Лахджа. – Нет уж, спасибо. Как-нибудь без вашей дружбы обойдусь, мэтр Вератор.

- Майно, она не хочет со мной дружить, - пожал плечами Вератор. – Да и я не очень хочу – за такую цену. Я понятия не имею, что от нее ждать. Вдруг она не отработает и десятой части? Майно, я дам тебе двести... ну, двести пятьдесят.

- Да это же еще меньше, чем Артубба! – разозлился Дегатти.

Лахджа тихонько хрюкала от смеха.

- Майно, ты лучше сам давай руку на дружбу, - протянул ладонь Вератор. – Ну что ты ломаешься? В четвертый раз предлагаю.

- А я в четвертый раз отказываюсь, - отрубил Дегатти. – Мне своего зверинца хватит.

До вечера Дегатти обошел еще нескольких торговцев живым товаром. Везде он запрашивал всю ту же тысячу орбов – и везде получал отказ. Кто-то предлагал ему три сотни, кто-то – четыре, но даже шестьсот орбов Артуббы больше никто не предложил. Да и тот, как поняла Лахджа, посулил так много только потому, что не чаял иначе вернуть ту гору бабла, что Дегатти ему задолжал.

За этот день Лахджа усвоила две вещи. Первое: у демонов в Мистерии нет собственных прав. Пленных демонов можно продавать и покупать, как животных. Это нормально, преступлением не считается.

В то же время любой демон может такие права заиметь. Для этого достаточно найти волшебника-поручителя, зарегистрироваться и получить паспорт волшебного существа. После этого ходи по Мистерии, как по своему огороду, никто косого взгляда не кинет. Но поручитель теперь за тебя отвечает, и если что-то нарушишь ты – расплачиваться будете оба.

Второе, что она поняла: курс мистерийского орба чрезвычайно высок. Лахджа не уверена была, чему он равен в паргоронских условках или деньгах ее родного мира, но тысяча орбов – это громадные деньги. В одной лавке она видела первоклассного мультифункционального голема – тот стоил всего пятьдесят орбов. В другой продавалась загнанная в колбу живая ларитра – и цена ей была двести орбов.

Так что на запрашиваемую Дегатти тысячу не соглашался никто. А он упрямо отказывался сбавить хоть орб.

Они вернулись в кошель только поздно вечером. Енот подал ужин, Дегатти мрачно ел, а Лахджа тихонько скреблась в стекло.

Ей тоже хотелось кушать.

Дегатти посмотрел в ее жалобные глаза, вздохнул и спросил:

- Если я тебя выпущу, не будешь больше мебель ломать?

- Да, пожалуйста, не надо! – взмолился енот.

Похоже, он весь день горбатился, наводя порядок. И все равно стекла в серванте заменить не успел.

- Не буду, - виновато сказала Лахджа.

- А меня убивать не будешь? И под «меня» я имею в виду и фамиллиаров тоже.

- Не буду. Выпусти.

Дегатти снова вздохнул и вытащил пробку.

Следующие десять минут за столом царило напряженное молчание. Лахджа ела, Дегатти ел, фамиллиары тоже ели. У кота и енота оказались собственные высокие стульчики, попугай устроился на специальной жердочке, а змея высовывалась иногда из рукава Дегатти. Псу хватало роста, чтобы сидеть на полу, а коня кормили отдельно – у него было собственное стойло где-то в недрах квартиры.

- Может, не надо меня продавать? – наконец попросила Лахджа.

- Не надо, - вяло согласился Дегатти. – Все равно тысячу никто не даст, а пара сотен меня не выручит...

- Ну и отпусти меня тогда просто, а?..

- Хм... – поднял голову волшебник. У него вдруг задорно заблестели глаза. – А как насчет... сделки?..

- Сделки?..

- Пари, если хочешь. Мы сейчас... сыграем на твою свободу. Побеждаешь ты – идешь куда хочешь. Побеждаю я – ты моя собственность и сбежать больше не пытаешься.

- Мне не нравится ход твоих мыслей, - прищурилась Лахджа. – А что за игра?

- Можно в манору. Умеешь?

- Нет. Даже не знаю такой игры.

- А какие знаешь? Из таких, чтоб для двоих и в помещении.

- Шахматы. Шашки. Покер. Скрэббл. «Скажи иначе». «Звезда Африки»... хотя вряд ли у тебя найдутся доски и фишки... - сказала Лахджа, разглядывая сервант. – Еще «Съедобное и несъедобное»... это такая паргоронская игра, тебе не понравится. Дженгу знаю...