Особенно эффективными против немецких бомбардировщиков оказались тяжелые истребители Ла ГГ-3, вооруженные скорострельной 20-миллиметровой пушкой и парой крупнокалиберных, 12,7-миллиметровых пулеметов Березина. Общий залп такого мощного арсенала сразу же превращал «Хейнкель-111» или «Юнкерс-88» в пылающий факел. А ответный огонь воздушных стрелков фашистских бомбардировщиков не наносил особого вреда прочной деревянной, но негорючей конструкции советского истребителя.

Кроме того, в пылающем небе Сталинграда впервые в истории Великой Отечественной войны сражались и летчики-штрафники [9]. По-разному сложились нелегкие фронтовые судьбы военных летчиков-штрафников, но, как и в пехоте, отступать им было некуда. На изношенных самолетах они шли в бой, лишенные офицерских званий. Мастера воздушного боя – они сражались за честь, за право снова вернуться в крылатый строй наравне со всеми. Те, кто выживал в яростных воздушных боях с превосходящими силами Люфтваффе, как правило, возвращались – с новыми наградами и званиями, шли на повышение и передавали свой уникальный боевой опыт. Ну, а те, кому не повезло, – устремлялись с небосвода пылающим огненным факелом… И это тоже была фронтовая судьба – смерть забирала всех, и со званиями, и без них.

Изначально в небе над Сталинградом было сбито 120 гитлеровских самолетов. Но потом количество уничтоженных стервятников дошло до 300 с лишним. Многие немецкие самолеты взрывались на своих же бомбах, расшвыривая во все стороны пылающие адским пламенем обломки. Судьба выпрыгнувших с парашютами немецких пилотов была незавидной. От гигантских пожаров в небо поднимались мощные восходящие потоки раскаленного воздуха. Они швыряли не только парашюты, но даже тяжелые «бомберы» трясло, как в лихорадке, в потоках турбулентности! А «временно выжившие» под куполами парашютов пилоты Люфтваффе приземлялись прямо в адский костер. И сгорали заживо. Или же попадали в руки истребительных отрядов НКВД, милиции или народного ополчения. В последнем случае это означало высшую меру с немедленным исполнением.

Серьезные потери заметно охладили пыл «экспертов» Люфтваффе. Но все равно – Сталинград пылал!

* * *

Горели не только здания, горели земля и Волга. Резервуары с нефтью были разрушены, но топливо из них откачали давным-давно. Но горели нефтеналивные баржи на реке и у причалов, пылали пароходы. Из огненной реки, в которую превратилась Волга, били по немецким самолетам зенитные пулеметы бронекатеров Волжской флотилии.

Разбушевавшаяся огненная стихия, казалось, поглотила все на своем пути. На улицах от пожаров стояла такая жара, что возгоралась одежда на людях, бежавших в укрытия. Гитлеровцы атакой отрезали у Мечетки главный водоподъемник, он был выведен из строя, и потому воды для тушения в основном сталинградском водопроводе не было.

Стервятники Вольфрама фон Рихгофена расчетливо сбрасывали на Сталинград сначала множество мелких зажигательных бомб, а потом – мощные осколочно-фугасные.

«Многое пришлось мне пережить в минувшую войну, но то, что предстало перед нами 23 августа в Сталинграде, поразило как тяжелый кошмар. Беспрерывно то там, то здесь взмывали вверх огнедымные султаны бомбовых взрывов. Огромные столбы пламени поднялись к небу в районе нефтехранилищ. Потоки горящей нефти и бензина устремились к Волге. Горела река, горели пароходы на Сталинградском рейде. Смрадно чадил асфальт улиц и площадей. Как спички вспыхивали телеграфные столбы. Стоял невообразимый шум, надрывавший слух своей адской музыкой. Визг летящих с высоты бомб смешивался с гулом взрывов, скрежетом и лязгом рушившихся построек, треском бушевавшего огня. Стонали гибнувшие люди, надрывно плакали и взвывали к помощи женщины и дети», – вспоминал впоследствии Командующий Сталинградским фронтом Андрей Иванович Еременко.

Вот когда пригодились резервные водяные насосы, дублирующие линии водопровода, мотопомпы и пожарные рукава! Пожарные и бригады добровольцев боролись с огнем всеми средствами. Пожарные рукава без устали перекачивали тонны воды из Волги. Машины «огнеборцев» использовали и мотопомпы, и ручные насосы. Подключались к резервным линиям дублирующего водопровода. Хотя он был сделан в сжатые сроки, что называется, «на живую нитку», но это было все равно лучше, чем полное отсутствие воды.

Также в оперативном подчинении отделения Местной противовоздушной обороны Управления НКВД по Сталинградской области находился 31-й отдельный инженерно-противохимический батальон войск МПВО НКВД СССР. Его бойцы как раз и специализировались на локализации стихийных и техногенных катастроф. По сути, отдельный инженерно-противохимический батальон был прообразом современных спасательных подразделений МЧС. Бойцы специальными щипцами захватывали горящие адским, сине-белым пламенем небольшие зажигательные бомбы. При соприкосновении с крышами домов, с мостовыми улиц они воспламенялись. А советские бойцы-спасатели тушили их в ведрах с водой ли же в ящиках с песком. Главное было – не допустить соприкосновения «зажигалок» с деревянными, легковоспламеняющимися, частями зданий. А таких построек в Сталинграде, к сожалению, хватало. Особенно – в «Заполотновском» районе, на западе огромного промышленного центра… И в этом аду люди продолжали бороться за свой город!

Гудение новых и новых армад «Хейнкелей» и «Юнкерсов» теперь растворилось и грохоте взрывов и реве огня. Посреди океана пламени, «донжоном» – центральной башней средневекового замка, возвышалась громада Элеватора. Символично, что главное хранилище хлеба этого благодатного волжского края стало оплотом обороны. Мощную железобетонную постройку превратили в то, что гораздо позже уже сами гитлеровцы в осажденном Берлине сорок пятого года назовут «Flakturm» – «Зенитная башня». На крыше сталинградского элеватора установили пару 85-миллиметровых полуавтоматических зенитных орудий. Для того чтобы поднять тяжелые пушки на верхотуру, пришлось их разобрать, доставить на крышу, а потом из различных деталей и узлов вновь собрать полуавтоматические зенитки. Эту батарею дополняли скорострельные малокалиберные пушки и крупнокалиберные пулеметы ДШК. В итоге над городом возвышался настоящий «огненный еж»!

Не один стервятник Люфтваффе смертельно «укололся» о его раскаленные «колючки»!.. Огненные трассы полосовали хмурое вечернее небо, облака разрывов зенитных снарядов смешивались с низкими тучами.

Вечерние сумерки так и не наступили – Сталинград был подсвечен огнем пожарищ, полыхавших на его улицах.

Но гитлеровцы атаковали не только с воздуха. Вышколенные, с прусской военной дисциплиной, превращавшей людей в живых роботов, оккупанты вновь пошли в атаку на оборонительные позиции на севере Сталинграда.

* * *

Уже вечером, около 18 часов 23 августа вступил в бой Тракторозаводский истребительный батальон НКВД СССР. Под командованием лейтенанта милиции Костюченко находилось свыше 1200 «активных штыков», так писали тогда в официальных военных документах. Истребительный батальон поддерживали особый вооруженный отряд рабочих Сталинградского тракторного завода и экипажи танков. Они вступили в бой с крупной моторизованной колонной гитлеровцев, прорвавшейся к северной окраине Сталинградского тракторного завода. Все без исключения яростные атаки врага на этом участке были отбиты с большими потерями для гитлеровцев. Чуть позже ряды ополченцев-«тракторозаводцев» усилили собой переброшенные им на подмогу две сотни «ястребков» из Дзержинского и Красноармейского районов.