С моим ботаником я не испытывала совершенно никаких эмоций, а потому лежать с ним в постели было все равно что прикладывать к себе свежезамороженную рыбу. Павел подарил мне то, что циничная Настя называет новым эмоциональным опытом, а потому свежесть срываемых кувшинок поначалу приводила меня в экстаз. В последнее время, честно признаюсь, кувшинки выглядят слегка подвядшими и попахивают.

Чувство к Петровичу охватило меня как шторм. И испытываемый мною плотский восторг поэтому тоже был сродни шторму. Я даже и не думала, что так умею.

Запомни: мужчина, способный на поступки, обречен быть любимым.

Коко Шанель

Всю следующую неделю меня не покидало ощущение счастья. Оно было огромным. Полным. Всеобъемлющим. У меня все получалось. Газеты напечатали прекрасные отзывы о недавнем Бале. В агентство пришло пятнадцать новых клиентов. Три пары из тех, что познакомились после Нового года, заявили о своем решении пожениться.

Сережка приносил из школы одни пятерки и занял первое место в своей возрастной группе на городских соревнованиях по плаванию. Даже погода была чудесной. Стояли солнечные весенние дни. Снег совсем сошел, и кое-где на теплотрассах даже начала пробиваться первая наивная трава.

С Петровичем мы практически не расставались. Он целыми днями просиживал в моей конторе: отвечал на телефонные звонки, когда Леночка убегала по делам, изучал положение дел в клиентской базе, варил мне кофе и приносил к нему маленькие, тающие во рту пирожные, за которыми рано утром бегал на другой конец города. Пешком.

Ночи мы тоже проводили вместе. Мама, поняв, что со мной происходит, забрала Сережку на неделю-другую к себе. Каждую ночь я погружалась в морскую пучину, откуда выныривала мокрая, соленая, обессилевшая, но совершенно счастливая.

На фоне этого Счастья я даже не обращала внимания на мелкие досадные неприятности, которые, конечно же не без этого, происходили практически каждый день.

В понедельник шипящая от негодования Иришка сообщила, что Лора запорола свидание со вторым клиентом – стоматологом. Пригласив в гости, она накормила его тертой морковкой, сырой свеклой, салатом из капусты с мороженой клюквой и соевыми котлетами. Запивали они все это великолепие соевым же молоком.

Оказалось, что моя одноклассница – убежденная вегетарианка. Стоматолог же, как на грех, больше всего на свете любил сочный стейк с кровью. Кроме того, праздник вкуса закончился для него не в Лориной постели (как я надеялась), а м-м-м… на горшке. Капуста и соевое молоко не понравились друг другу.

Слушая Иришкин рассказ, я хохотала до слез. Правда, виновата в случившемся, по большому счету, была я. Заполняя Лорину анкету, я ничего не написала о ее кулинарных предпочтениях, потому что ничего о них не знала. Я велела Ирине договориться о встрече с Лорой и пройти с ней все традиционные для нашего агентства процедуры – анкету и психолога. И только после составления портрета личности подбирать нового кандидата в женихи.

Второй мелкой неприятностью стал раздавшийся в среду звонок Артемия. Мой бывший муж пребывал в состоянии ярости из-за того, что я до сих пор не связалась с его драгоценной мамочкой и не решила вопрос об их с Сережкой поездке на Реюньон. К своему стыду, я совершенно про это забыла.

Необходимость встречаться с Илларией Венедиктовной должна была ввергнуть меня в тоску, но я так оптимистично смотрела на мир, что решила не обращать на свекровь никакого внимания. Чтобы не оттягивать неприятный для меня момент встречи, я сразу решительно набрала номер.

– Слушаю вас! – услышала я чуть пронзительный голос, от которого у меня обычно сразу начиналась тахикардия. Но тут Петрович взял меня за руку, и мой пульс участился совсем по другой причине.

– Добрый день, Иллария Венедиктовна, – пропела я, стараясь, чтобы мой голос звучал как можно менее фальшиво.

– Кто вы и что вам нужно? – требовательно спросила свекровь.

– Иллария Венедиктовна, это Алиса, – ответила я, с досадой отметив, что мой голос начал терять твердость.

– Алиса? – в голосе на другом конце провода, наоборот, появился металл. – И чего ты хочешь?

– О, к счастью, ничего, – не выдержала я. – Я звоню по просьбе Артемия. Он хочет, чтобы я отправила вас с Сережей в Сант-Дениз. Для этого мне необходимо иметь на руках ваш загранпаспорт. Он у вас есть?

– Идиотский вопрос, – фыркнула Иллария. – У меня сын дипломат-международник, только такая пустая курица, как ты, может считать, что у меня может не быть загранпаспорта.

Напомню, что Артемий – переводчик. Назвать его дипломатом можно только в порыве горячей материнской любви, которая, как известно, абсолютно слепа. Но я не стала спорить.

– Так я могу забрать у вас паспорт, чтобы заказать билеты? – спросила я.

– Ну, ты же не думаешь, что я поеду за ними сама? – снова фыркнула Иллария. – Я и так оказываю тебе услугу, сопровождая твоего сына на дорогой заморский курорт. Отдых там стоит целое состояние. Я понимаю, что ты не можешь себе позволить организовать подобное путешествие сама, но так безоглядно тратить деньги уже давно чужого тебе человека – это просто неприлично. Я говорила на эту тему с Артемием, но он, как человек порядочный, считает, что должен потакать твоим прихотям.

– Иллария Венедиктовна, осмелюсь напомнить, что мой сын помимо этого печального, на ваш взгляд, обстоятельства еще и сын Артемия. И ваш внук, между прочим. Кроме того, я абсолютно не настаиваю на этой поездке. Если вы считаете, что это слишком дорого, я сегодня же позвоню в Бангкок и скажу Артемию, что решила не вести себя безнравственно.

– И лишишь ребенка возможности раз в год побыть с отцом? – припечатала моя собеседница. Я чуть не упала со стула. – Да и мне не так уж часто удается увидеть Сердалиона. Не смей лишать нас счастья видеть нашу кровиночку! Ты и так сделала все, чтобы он считал нас чужими. Через час можешь приезжать за паспортом. Раньше не надо, у меня маникюрша.

– Включайте гриль, – бодро сострила я. – Я еду.

– Что включать? – не поняла Иллария.

– Гриль. Для глупой курицы. – И я нажала на отбой раньше, чем свекровь нашлась что ответить.

По спине у меня стекала отвратительная струйка пота. Все-таки Иллария по-прежнему способна довести меня чуть ли не до истерики. Но Петрович и тут оказался на высоте. Он вызвался меня сопровожать.

Сначала я напряглась. Возможность показать свекрови моего мужчину меня как-то не вдохновила. Но потом я решила, что ей будет даже полезно узнать, что я все-таки вызываю у противоположного пола определенный интерес.

Расчет оказался правильным. Увидев Петровича, свекровь как-то невнятно икнула, с негодованием посмотрела на меня и попробовала пройтись насчет того, что она не зря считала меня блудницей. Но Петрович, увидев мое побледневшее лицо, задвинул меня за спину и грозно сказал: