За городом свернула влево, и вот начался подъем. С каждым километром он становился все круче и круче. На посту ГАИ ее машину остановили. Молодой лейтенант подошел и попросил ее выйти из машины.

– Это еще зачем?

– Я прошу вас выйти из машины, – повторил он.

Лиля повиновалась.

Он выдернул ключи из зажигания.

– Документы на машину и ваше водительское удостоверение.

– Кажется, я догадываюсь, она все еще числится в угоне. Ошибочка, лейтенант, вчера мне ее вернули.

– Мы не получали такой информации.

– Посмотрите мои документы.

Лилия достала документы и протянула инспектору.

– Боже! От вас разит, как из пивной бочки! – воскликнул он.

– Выбирай слова, щенок! – рявкнула женщина.

– Лейтенант, ко мне.

Шагах в десяти от машины стоял капитан с жезлом. Он и окликнул придирчивого парня.

Лейтенант побежал к начальнику. Выслушал все, что тот ему сказал, и вернулся назад. Отдав документы и ключи, козырнул:

– Извините за недоразумение.

Лилия поехала дальше. Пронесло. Покровителей в городе у нее много, но есть и враги. Кто-то написал Регине записку о ее появлении и предупредил об опасности. Они с Ксенией похожи не только внешне, но и по сути. По-другому она жить не умела, постоянно вспоминая известную стихотворную строку: «Я с детства не любил овал. Я с детства угол рисовал».

Неожиданно перед глазами растеклась бесконечность, дорога исчезла, впереди только небо. Лилия резко затормозила и вышла из машины. Дорога никуда не делась. По две полосы в каждую сторону. Справа обрыв, огороженный столбиками. Она подошла к краю и глянула вниз. У нее закружилась голова, но она продолжала стоять, как завороженная. Глубокая пропасть, на далеком дне огромные камни. Внизу, в сотне метров от крутого склона протекала река, скорее ручей, размеры определить было трудно. По другую сторону зеленым ковром расстилалась тайга. Вот она Скала смерти!

Кто-то посигналил, и Лиля вздрогнула, оглянулась. Шофер грузовика, проезжающий мимо, покрутил пальцем у виска. Он прав. Это место не для экскурсий.

Лилия вернулась в машину и поехала дальше. Зачем она там стояла? Воспитывала свою волю? Верно. Сейчас ей стало легче, заколдованное место уже не пугало.

За поворотом дорога стала выравниваться и скоро свернула в лесистый участок. За ним открылась широкая равнина: множество разноцветных крыш и белых красивых домов, расположенных на почтительном расстоянии друг от друга. Дома добротные, но не выше двух этажей каждый. Тут не соревновались и не выпячивались, по современным понятиям жили скромно, но красиво. В поселке было много разных магазинчиков и харчевен – свой мир, оторванный от мегаполиса и ни на что не похожий.

Парковых улиц оказалось несколько. Лиля здесь въехала на Парковую, двадцать четыре. Четные дома шли вдоль, нечетные – поперек. Не заблудишься. Парковая, пять находилась у самого леса и выглядела скромнее других – дома одноэтажные, вместо клумб – огороды и сады.

Дом Регины Лилия нашла без труда, прогнала машину на квартал дальше и остановилась. Ее не оставляло мучительное чувство, будто за ней кто-то наблюдает. Она осмотрелась по сторонам. Ни души. Неторопливо пошла назад. Тишина, только птички поют. И впрямь, рай земной.

Подходя к дому, Лиля вынула ключи из сумочки. Забор, калитка. Взглянув на замок, тут же определила, какой ключ подойдет. Отперев калитку, вошла на участок. Здесь можно расслабиться – сплошной двухметровый забор надежно скрывал ее от посторонних глаз. Небольшой дом стоял в глубине сада, там же сарай и гараж. Узкая дорожка вела к крыльцу. Дом с виду деревянный, крыша со скосом в одну сторону, вокруг всего строения – веранда под навесом, она опоясывала весь дом.

Поднявшись на веранду, Лиля безошибочно подобрала ключ к двери, но прежде чем открыть ее, обошла дом. Ни ставень, ни решеток, ни занавесок. В окна видны все комнаты. Регина жила спокойно, никого не стеснялась. С каждой стороны квадратного дома имелся выход на веранду, но двери были гладкими, без замочных скважин, значит, запирались изнутри.

Закончив обход, Лиля открыла дверь и вошла. Коридор, лестница на второй этаж. Окна отсутствовали, пришлось включить свет. Лиля очень хорошо помнила слова Олеси: «Регина хранит все бумаги в чулане в старом чемодане среди груды фотографий».

Чулан располагался под лестницей. И чемодан там был. Пришлось потрудиться, чтобы его достать – тяжелый, словно кирпичами набит. Лилия перетащила его в комнату, поближе к окну. Замки не работали, старая рухлядь была перетянута двумя ремнями. Развязав их, Лилия откинула крышку. Много фотоальбомов, папки с тесемочками. Их она проверила в первую очередь. Нашлось свидетельство о рождении Ксении. Ее отец – Михаил Лобанов, мать – Мария Курносова. Свидетельство Лиля переложила в свою сумочку. Еще она нашла несколько почетных грамот, выданных прокурору области генерал-лейтенанту юстиции Михаилу Лобанову. Все грамоты подписаны генеральным прокурором, а две президентом. Аркадий Попов имел все основания побаиваться дальнего родственника, учитывая и тот факт, что Ксения имела на Попова компромат. Если старуха права и Чебреца убила Ксения, то пять лет назад Попов не стал бы копаться в этом деле слишком глубоко. Достаточно найти козла отпущения. В первом случае нашли труп женщины в канаве и выдали его за погибшую Ксению, а во втором случае все свалили на пожар. Регина и ее сестра с мужем признали в трупе Ксению. Если старуха является в дом и обвиняет ее в смерти брата, значит, опознание было ложным. И почему на опознании не присутствовал отец Ксении? Он же не мог не прийти на похороны единственной дочери. Важная влиятельная персона и, судя по всему, очень честный и порядочный человек. Не ровня дочке.

Лилия продолжила изучать бумаги. И тут начались неожиданности. Свидетельство о браке Ксении Лобановой с Геннадием Краснопольским. В браке прожили три года. Свидетельство о разводе. Далее свидетельство о браке Ксении Краснопольской с Кириллом Чебрецом. Стоп! Должно быть все наоборот. Геннадий был ее вторым мужем, но документы говорили о другом. Какой смысл Олесе врать? Что это меняет? Все свидетельства она тоже переложила в свою сумочку. В другой папке лежала фотография и вырезка из газеты. Некролог Михаила Лобанова. У Скалы смерти погиб прокурор Красноярского края, портрет Михаила Лобанова в черной рамке. Генеральская форма. На фотографии, лежащей в той же папке, красовались двое немолодых мужчин в военной форме. Лилия перевернула снимок. Надпись, сделанная женской рукой: «Старые друзья. Миша Лобанов и Аркаша Попов в расцвете сил и взлета карьеры. 1974 год».

– И оба кончили жизнь в пропасти! – прошептала Лиля. – Странное совпадение. Отец Ксении не умер, а погиб год спустя после похорон дочери. Причины не установлены. Несчастный случай. Такие люди без особых причин не погибают. Не одна ли и та же рука столкнула Михаила Лобанова, а через пять лет Аркадия Попова к дьявольскому подножию скалы?

Лиля продолжила копаться в папках. Ее внимание привлек пухлый конверт. На нем надпись: «Сучка!» В конверте лежала стопка фотографий. Цветные, хорошего качества, сделаны профессионалом. На всех снимках Олеся. Ни одного портрета, снимки делались издали. Похоже, за ней кто-то следил и делал это человек, знающий свое дело. Вот Олеся выходит из машины, вот она переходит дорогу и направляется ко входу «Индустриального банка». На следующем снимке она выходит из банка. Олеся заходит в здание с вывеской «Стриптиз-клуб „Арлекин“».