— Так что же, вообще оружия??

— Я не говорила этого. Я лишь сказала, что нет смысла таскать с собой много или громоздкое оружие. Нашим оборудованием из Третьего я тоже не вижу смысла снабжать тебя.

— Тогда я вообще не понимаю, что мне предстоит.

— Предстоит самое простое. В доме есть чудный подвал. Его можно превратить в оружейную комнату. Здесь запасов должно быть достаточно. Так, на всякий случай. С собой можно брать малый калибр. И никаких коротких лезвий: кинжалов, кортиков и прочих. Еще сам себя порежешь случайно. Что-нибудь, — она положила на стол в гостиной короткий пистолет, настолько компактный, что я едва могу просунуть палец за скобу курка. — Вот это — идеальный вариант. Пятизарядный «коротыш».

— Не самое солидное оружие, между прочим, — поморщился я. — А чего-то побольше нет?

— Я не буду повторять дважды, — посуровела Виктория. — Это — лучший для тебя вариант. В любой карман можно убрать. И бьет неплохо. Но лучше в упор, потому что меткость страдает.

И в доказательство своих слов она прицелилась в голову лося, что висела на стене, и выстрелила. Пуля выбила щепу из бревна.

— Не слишком метко, — заметил я. — Здесь же всего метров десять, не больше.

— Зато позволяет не ввязываться в длинные и бесполезные перестрелки. Оставь это подмоге.

— Подмоге? Я смогу ее как-то вызвать?

— Легко, — теперь на столе оказались часы. — Кнопка подзавода даст сигнал. При любой проблеме просто подкрути. Экстренно — нажми одни раз.

— Иногда я забываю, что радио здесь тоже есть, — улыбнулся я.

— Полезно почитать что-нибудь — тематическую периодику я тоже тебе закажу.

Но только лишь периодикой и оружием ее заказы не ограничились. Почти весь день к поместью приезжали курьеры, доставляя не только всевозможные мелочи в виде журналов, но еще и большие металлические ящики, которые сразу же уносили в подвал.

Виктория принимала людей — персонал был заранее отобран. Самое главное, что мадам-управляющая согласилась несколько увеличить количество человек. Многих мы расселили по ближайшим деревням — благо свободные дома имелись, а средств на их выкуп мне хватало.

С одеждой вопрос решился гораздо проще. Воодушевленный, но перепачкавшийся по пути к коттеджу курьер, демонстрировал несколько типовых нарядов, из которых Виктория, женщина с весьма хорошим вкусом, выбрала и костюм для меня, и платье для Анны. К первому выходу все было готово.

Добираться решили своим ходом, чтобы не связывать лишний раз возросшую активность вокруг поместья с принцессой. Я не сомневался в том, что некоторые из доставщиков уже наверняка догадались, что здесь происходит. Или же я слишком хорошо думал о людях?

— Хорошо выглядишь, — улыбнулся я, когда впервые увидел Анну в ее выходном платье. — Что за цвет?

— Осенний клен, — она поправила накидку на плечах и подала мне руку, чтобы я помог ей сесть в автомобиль.

Кстати, о транспорте. В отличие от классических машин, которые ползли по столичным улочкам, мой железный конь — еще одно новое приобретение — представлял собой удивительное сочетание скорости и проходимости. По правде говоря, далеко не спорткар, потому что в брошюре, которую продавец любезно вложил в бардачок, золотисто-коричневого «тайфуна» максимальная скорость ограничивалась ста семьюдесятью. А еще он ни разу не застрял по пути от моего поместья до нормальной бетонной дороги.

— Волнуешься? — полюбопытствовал я.

— Нет. Совсем нет. Так странно. Как будто приключение, — быстро проговорила принцесса. — Такое, в котором я бы действительно хотел поучаствовать. Интересное, но безопасное.

— Я тоже надеюсь, что все будет в полном порядке. Я уже порядком устал от переполоха, который возникает каждый раз, когда я пытаюсь тебя вытащить. И если нам удастся просто выйти в люди и без проблем вернуться обратно, это будет настоящий праздник.

— Так давай его и устроим!

На самом деле, все было совсем не так плохо, как я себе представлял. И хотя у меня во внутреннем кармане лежал компактный пистолет, в скобу которого я едва мог просунуть палец, он мне не понадобился.

Но стоило видеть лицо дамы, которая принимала у нас билеты. Если меня в городе практически никто не знал, но принцессу Анну-Марию представляли себе многие. Еще более забавно вышло, когда она прижалась ко мне — такой мгновенной реакции от толпы я не встречал.

Шепотки и гул на разные голоса, взгляды — люди оборачивались, когда мы шли через зал. Принцессу это нисколько не смущало и чем дальше мы шли, тем эффектнее она смотрелась. Горделиво, но не задирая носа. Фамильная черта?

Я же залюбовался ей. Мы как раз пересекали роскошный зал, расположенный перед самым входом, и оказались прямо под огромной многоярусной люстрой. Я замедлил шаг и развернул Анну:

— Тебе не кажется, что сейчас самое подходящее время?

— Для... Ах... — Анна сперва смутилась, но быстро взяла инициативу в свои руки.

Ее ладонь скользнула под пиджак, а во взгляде читалась готовность принять любой вызов. Она стремительно прижалась, шурша платьем, а затем остановилась в сантиметре от моих губ.

— Ты делаешь это только для того, чтобы привлечь внимание? — прошептала она, обдав меня горячим дыханием.

— Только потому что хочу, — я мог смотреть только на ее роскошные губы и не позволил себе сдерживаться ни секундой больше.

Все было как в первый раз, только лучше. Приятнее, более страстно. Необычнее от того, что на тебя смотрит целая толпа. Я мог бы так стоять целую вечность, но вежливое покашливание над ухом помешало:

— Простите... Извините...молодые люди... — мужчина во фраке, что должен был стоять у входа в зрительный зал густо краснел, сжимал и разжимал пальцы, не зная, можно ли коснуться нас.

— Извиняем, — Анна с трудом оторвалась от меня и снова сунула руку под локоть. — Разве уже дали звонок? Или мы для вас представление более интересное? — насмешливо и гораздо громче добавила она.

— Ох, время-то уже! — и мужчина посеменил к кнопке дать электрический звонок.

— Я не слишком грубо? — шепнула Аня.

— Ничуть, в самый раз, — я обнял ее покрепче, и мы уже приготовились войти в зал, как у нас снова попросили прощения. В этот раз — молодая девушка с громоздким фотоаппаратом:

— Можно сделать снимок?

— А у вас еще спрашивают разрешения? — искренне удивился я,