ученика. «Купец сделал выбор, – сказал Йовар однажды. – Я преградил ему путь, но он мог дождаться помощи на большаке, если бы не был так отчаян и нетерпелив. А за выбор нужно платить».

Какова же цена, которую Йовар запросит с незнакомых чародеев?..

Якоб в обличье вепря бежал рядом. Он был мощен и неповоротлив, но мог разогнаться так, что ненамного отставал от Юргена. Вместе они пересекали полянки, ручьи и колючие заросли. Небо летело над ними – поначалу синее, усыпанное звёздами, а потом – начавшее розоветь, точно один бок подпалили. Но колдуны нырнули под сень деревьев, ветки которых сплетались плотным куполом. Сюда не просачивался никакой свет – ни серебряных звёзд, ни бледного рассвета.

Юрген остановился у бурелома, принюхался.

Лошади?

Он обернулся человеком. Перелез через одно поваленное дерево, замер под вторым. Якоб превратился следом и, подобрав крупную палку, насадил на неё череп.

– Что? – спросил он возле уха.

Вдалеке мелькнул лошадиный бок цвета топлёного молока. Один, второй… Из темноты выступили две лошадки с золотыми гривами и медными копытами. Не дыша, Юрген пролез дальше под деревьями, надеясь рассмотреть получше.

Якоб держал череп над его плечом. Юрген сощурился. После того как Йовар дотронулся до него, боль от чужого колдовства стала неразличима. Только зрение мутилось, как если бы голова шла кругом.

Но разве он увидел недостаточно? Золотые гривы, медные копыта – совсем как из потрёпанной книжки о чародеях Драга Ложи, которую они с Хранко в детстве читали перед сном.

– Это кони госпожи Кажимеры, – выдохнул Юрген. – Если их заклясть, за один шаг они преодолеют несколько десятков вёрст.

Череп над его плечом шевельнулся.

– Ты врёшь, да? – спросил Якоб с надеждой.

– Если бы.

Седоков не было. Юрген выбрался из бурелома и плавно обошёл коней.

– Не трогай их, – предупредил он Якоба.

Кони были послушные, нестреноженные, они стояли там, где их оставили всадники. Со скуки били копытами и откидывали назад морды. Шерсть их лоснилась, под шёлковой кожей перекатывались мышцы. Грива лежала на шеях и сверкала, будто золотая пряжа.

Якоб обиженно фыркнул.

– Я не дурак, Юрген. – Он опёрся о палку с черепом, как на посох. – Куда дальше?

Юрген пожал плечами. Чтобы выследить чужаков, ему пришлось перекинуться в собаку ещё раз – и тогда он расслышал новые звуки.

Колдуны обнаружились недалеко от места, где оставили своих коней, в яме, на дне которой много лет назад было озеро. Держал их там исполинский палочник-буреломник – страж леса, сложенный из веток и коротких древесных стволов; прорези его глаз сверкали зеленоватым светом, а изломанные руки прижимали к земле незваных гостей, и те, как ни старались, не могли выбраться из его хватки.

Но вскоре Юрген понял: они не очень-то старались. Может быть, поняли, что лучше спокойно дождаться здешних хозяев?..

Обернувшись человеком, он присел у края ямы.

– Доброй ночи. Чем обязаны?

Якоб оказался красноречивее. Воткнул палку в землю и присвистнул:

– Ба-а, Юрген. Я думал, мы с тобой ищем чародеев. А тут – чародейки.

Юрген попросил палочника отойти, и тот, недовольно скрипя, приподнял руки. Девушки тут же вскочили. Якоб приблизил череп к яме, чтобы они с Юргеном могли хорошенько их рассмотреть.

Первая девушка была крепкой и статной, ростом с Якоба. Черты лица её были хищными, птичьими – хотя, подумал Юрген, это неуместное сравнение; госпожа Кажимера принимала в свой двор только девушек, превращающихся в птиц. Йовар считал это самодурством – ни один колдун не может предсказать или изменить свою оборотничью форму, так зачем обращать на неё внимание?.. Первая чародейка особенно напоминала птицу. Нос у неё был крупный и горбатый, слишком широкий для её узкого лица – но при этом она показалась Юргену красавицей. Желтоглазая, с длинной золотой косой, она была одета в коричневый кафтан с золотым шитьём и тёмные порты. Лет ей было, может быть, как Хранко – двадцать пять. Её спутнице – около двадцати.

Юрген глянул на вторую чародейку и тотчас отвернулся, будто обжёгся.

Он знал многих красивых девушек, но эта чародейка была красива особенно – смущающей, роковой красотой, от которой перехватывало дыхание. Её тёмно-каштановые, почти чёрные волосы змеились косами, в которых Юрген разглядел вплетённые золотые колокольчики. По слухам, чародейки Звенящего двора всегда носили с собой бренчащие вещицы – так им было легче подстроиться под ритм чужих мыслей.

Чёрные брови девушки изгибались ровными дугами. Глаза её были бездонно-карими, губы – маленькими и багряными, точно раскрашенными вишнёвым соком. До чего она, должно быть, опасна, подумал Юрген и нахмурился. Куда опаснее, чем её напарница, одетая подобно воительнице, в то время как эта чародейка носила укороченный кафтан и длинную юбку. Юргена не обманывали ни её привлекательность, ни молодость.

Да что говорить – с обеими нужно держать ухо востро.

Первая чародейка вытерла грязь со щеки.

– Меня зовут Уршула, – сказала она так спокойно, словно мгновение назад не была придавлена лесным чудищем. – А это – панна Аделяйда.

– Ляйда. – Голос второй девушки был насмешливым, бархатным. – Для вас, мальчики, просто панна Ляйда.

Ещё бы. По ней сразу было видно, что она с юга Вольных господарств, где в знатных родах не было господ и госпож, только паны и пани.

Рот Уршулы слегка дёрнулся.

– Мы чародейки Звенящего двора, – продолжила она ровно. – И мы здесь, чтобы передать вашему мастеру весть от нашей госпожи.

– А почему вы приехали к нашему мастеру ночью, как воры? – полюбопытствовал Якоб. – Да ещё принялись колдовать в его землях.

– Мы путешествуем на волшебных конях, и нам сложно рассчитать их шаг. – Уршула подняла взгляд на Якоба. – Простите за ночное вторжение. Это случайность.

В тоне – ни тени угодничества или неловкости.

– Эта случайность могла вам дорого обойтись. – Юрген подал Уршуле руку. Якоб последовал его примеру и помог панне Ляйде выбраться из ямы. – Наш мастер не жалует гостей, хозяйничающих в его землях.

Панна Ляйда усмехнулась.

– Я слышала, ваш мастер в целом гостей не жалует.

Юрген притворился, что не услышал. Он представил себя и Якоба, после чего сказал, что отведут чародеек в терем – но лучше бы им отправиться в своих оборотничьих телах, а не на спинах волшебных коней.

– Мы их не украдём, не бойтесь.

Уршула глянула на него с сомнением, но процедила:

– Я не боюсь.

Юрген нарочно замешкался, когда все превращались: ему захотелось посмотреть, через что будут перекидываться ученицы госпожи Кажимеры. Ольжана часто перебрасывалась через свой платок, но Юрген не увидел у Уршулы и Ляйды ничего, что могло бы сойти за границу при превращении.