Вайолет не верила, будто графу небезразличен ее сон.

— Я хорошо спала, спасибо. А вы?

Вайолет не удержалась от дерзости.

Граф сурово нахмурился. После ночи, проведенной в «мышиной норе», он выглядел прекрасно: ухоженный, с живыми глазами, губы плотно сжаты. Ему было нужно побриться. Чуть наметившиеся бакенбарды шли ему. Почему-то от этого его глаза становились еще более синими. Как окна, распахнутые в море.

Он вопросительно взглянул на накрытую миску с едой.

— Лорд Лавей принес мне завтрак, как истинный джентльмен.

— Он действительно джентльмен, — согласился граф таким тоном, будто Вайолет назвала лорда сукиным сыном, и он был с ней полностью согласен. — Лавей, не забывайте про свои обязанности.

Сухой тон капитана подразумевал, что время, проведенное с мисс Редмонд, может считаться потраченным впустую.

— Конечно, сэр; Я просто решил взять на себя обязанность накормить нашу гостью.

Последовала короткая пауза. Двое мужчин спокойно смотрели друг на друга. Лавей был почти одного роста с графом, но в нем не было высокомерия и нетерпеливости, и, наверное, поэтому ему пришлось глубоко вздохнуть.

Корабль качнулся, и мыло, изящно выскользнув из-под кровати, застыло у ног графа, словно желая присоединиться к разговору. Граф недоверчиво посмотрел на него, наклонился и поднял с пола, потом перевел взгляд на Вайолет, иронично приподняв брови.

Она ответила ему невинным взглядом.

— Она не гостья, мистер Лавей. Она такая же захватчица, как пират или термит, и мы скоро от нее избавимся.

Вот это угроза! Возможно, граф все же решил бросить ее за борт, потому что плохо проспал эту ночь.

Очередная пауза: лица обоих мужчин оставались бесстрастными, но Вайолет заметила, что Лавей несколько удивлен. Ей очень хотелось увидеть, посмеет ли он возразить.

— Термит?

Похоже, это сравнение развеселило предателя.

Но Флинт остался так же суров.

— Естественно, мы окажем мисс Редмонд должное уважение, соответствующее ее статусу, пока она будет с нами, а это продлится до нашего прибытия в следующий порт, то есть два дня, если будет дуть попутный ветер. Полагаю, мистер Лавей, вы пожертвовали к завтраку часть вашей порции?

Почти бесстрастный голос. Однако Лавей был так поражен, что не сразу ответил. Вайолет показалось, будто Флинт хотел его уязвить, хотя она не понимала зачем.

— Я собрал понемногу у всей команды, — спокойно ответил Лавей, — Скажем так, это смесь всех порций.

Очевидная ложь, но Вайолет пришла в восторг и ободряюще улыбнулась Лавею.

— Мы не станем делить порции на части, а вычтем ее завтрак из вашего рациона, — быстро ответил граф, как будто решил насущную задачу.

У Вайолет появилось странное чувство, будто часть разговора велась посредством обмена ледяными взглядами и заключала в себе какую-то личную подоплеку.

— Возможно, сегодня утром вам стоит съесть двойную порцию, капитан Флинт, потому что при взгляде на вас вспоминается медведь, проснувшийся раньше срока.

Лавей произнес это изысканно вежливо, но слова были колкие.

К удивлению Вайолет, граф лишь немного помолчал. Он не стал тут же вызывать Лавея на дуэль, как она предполагала.

— Благодарю за совет, мистер Лавей. Я приму это к сведению, — непринужденно ответил он. — Ждите меня на передней палубе через полчаса, мы обсудим ситуацию с рационом и карты. Прошу прощения, но мне надо поговорить с нашей гостьей.

Как и ожидалось, последнее слово было за капитаном, не говоря уже о капитане, носившем графский титул.

— Благодарю за завтрак, — поспешно произнесла Вайолет, прежде чем ее союзник Лавей скрылся за дверью.

— Был рад вам услужить, мисс Редмонд.

Очаровательный мистер Лавей словно оставил после себя маленький прелестный подарок, элегантно поклонился обоим, а Вайолет присела.

После этого она осталась наедине с графом.

— Почему бы вам не позавтракать, пока я бреюсь, мисс Редмонд? Это овсянка.

Похоже на приказ, а не на совет. Видимо, граф со всеми говорил в подобном тоне.

Вайолет подняла крышку. В миске действительно оказалась овсянка. Рядом лежало нечто похожее на светлый камень. Вайолет потрогала его, и он откатился в сторону. Она понюхала овсянку — никакого запаха, просто светло-кремовая масса.

К счастью, от кружки с чаем исходил знакомый аромат. Вайолет сделала глоток невероятно крепкого и горького чая. Его нечем было подсластить, но Вайолет было все равно. Она отпила еще и вздрогнула, когда горячая жидкость разлилась по телу. Очень бодрящий напиток.

— Разве у вас нет слуги? — удивленно спросила она у графа.

Он враждебно взглянул на нее, проходя мимо с куском мыла в руке.

— Разве у вас нет слуги? — передразнил он ее тонким голосом и покачал головой.

Брился он, конечно, сам: снял плащ, аккуратно сложил его и перевесил на спинку стула, засучил рукава, обнажив крепкие загорелые руки в рыжеватых волосках, ополоснул лицо водой из рукомойника, энергично намылил помазок, покрыл подбородок пеной и, вытащив лезвие, быстро провёл им по щеке.

Вайолет ела овсянку и пыталась не смотреть в сторону графа. Ей казалось, что видеть мужчину, который снял плащ, а потом принялся за бритье, все равно что видеть его полностью раздетым.

Овсянка была почти безвкусной — может быть, в нее добавили лишь немного бекона. «Камень» оказался куском хлеба размером примерно с кулак. Вайолет осторожно взяла его и постучала по нему пальцем, совсем как по настоящему камню.

Граф наблюдал за ее манипуляциями в зеркало.

— Скорее всего, в нем запекли долгоносиков. Они попадают в хлеб прежде, чем его поставят в печь. Полагаю, они недовольны подобным обращением.

Вайолет застыла. Ее пальцы разжались от ужаса, а хлеб вдруг показался ей живым, дышащим существом. Но она бы скорее умерла, чем бросила его.

— Вы стреляете этим хлебом по врагам? — задала она оскорбительный вопрос.

— Да, когда у нас заканчиваются ядра, — спокойно ответил граф. — На вкус он немного напоминает горчицу, — весело пояснил он. — Такой уж вкус у долгоносиков. Но если съедите один кусок, вреда не будет. Так что вперед.

Как это по-американски.

Вайолет кашлянула.

— Как я попала в кровать?

— Конечно, по воздуху, мисс Редмонд, как же еще? Ангелы, подобные вам, никогда не совершат такого низкого поступка, как дойти до кровати.

Граф обернулся к ней, вытирая лицо полотенцем. Его синие глаза иронично блеснули. Затем он принялся вытирать руки, приподнял бровь, совершенно явно наслаждаясь смущением Вайолет. Не услышав ответа, пожал плечами: этот разговор был ему не важен.