плечо, а еще «золотко» упиралось мне в бедро черенком. Взгляд пробежался по лопате, запнулся о некромантские ноги. Я сравнила длину со своими и в который раз убедилась — каланча.

— А что мы тут делаем? — поинтересовалась я, разгоняя тишину.

— Ждем, — буркнул некромант. Глаза прикрыл.

— Чего ждем? — снова дернула его я, веки дрогнули, приоткрылись. Посмотрел, чуть повернув голову.

— Пока кто-нибудь к нам добежит.

— С той стороны ворот или с этой?

— Как повезет.

Отвернулся, но глаза скосил. Не вижу, но прямо чувствую, что пялится.

— А ты постучи, — предложила я.

— Я уже постучал, когда тебя сгружал.

Моя рука дернулась к ноющему затылку, каланча издал странный звук. Опять ржет? Скотина.

— Своей постучи, гула больше!

— Шшшш… Крышку закрой, — темный вдруг ожил, а его пятерня шлепнулась поперек лица, зажав рот и приколотив мою голову к створке.

За воротами, послышались признаки жизни.

Некромант замолчал. Распустил тьму. Проверял, наверное, что там за жизнь: живая или не очень. Карантинная полоса такое место, что всякое может быть. Как у меня в Эр-Дай. Приехала во вполне живой, хоть и не слишком оживленный поселок, а спустя несколько дней ночью он перестал быть живым. И я сама чуть не перестала быть, если б каланча не шатался по кладбищу.

— Кому там не лежится? — рявкнули в распахнувшееся с грохотом смотровое окошко, и над воротами ярко, до вышибленной слезы, вспыхнула свет-сфера.

— Лодвейн, чтоб тебе встать, — вскакивая на ноги, взвыл некромант, прижимая ладонь к глазам, а второй усиленно делал знаки, чтобы я не вздумала орать, — открывай!

Я была храброй и не издала ни звука, хотя уроненная лопата отбила мне коленки, а я не понимала, зачем молчать.

— Тен-Морн? Какой бездны приперся среди ночи?

— Работа у меня такая.

Загремел и заскрежетал засов. Темный швырнул в меня свой плащ комком и развил бурную деятельность по навьючиванию на себя остального добра. Я так ошалела от невиданной щедрости, хотя просила только штаны, что Ине уже нагрузился рюкзаком, а я все еще стояла. Тогда некромант, буркнув что-то гадостное, сноровисто завернул меня в плащ, как начинку в пирожок, накинул мне на голову капюшон, а меня — себе на плечо.

Бойтесь своих желаний. Не мечтайте быть рюкзаком. Оно, конечно, приятно, когда тебя несут, но вечно болтаться головой вниз…

Щелкнул, размыкаясь, последний запор, охранный контур подсветил каменный порожек с цепочкой знаков — единственное, что я могла видеть из-под закрывшего мне почти все лицо капюшона — и пригас. Небольшая дверь, прорезанная прямо в воротах, с жутким скрипом открылась.

— Где ты это взял? — изумился страж ворот, поименованный Лодвейном. Однозначно — вампир.

— На кладбище. Где ж еще.

— Отнеси обратно и зарой!

— Мне лень.

— Зачем оно тебе… такое?

— А это теперь моя путеводная звезда.

— Надолго?

— До Светлого леса. Ну или пока не протухнет.

— Судя по запаху — уже. Да и сам ты…

Я подозрительно принюхалась и молча согласилась. Попахивало вполне ощутимо. И от меня, и от некромантского плаща, и от самого некроманта. А я и не замечала, пока не напомнили. Дожилась… Каких-то два дня, а я стала такой непритязательной.

— Конура твоя свободна. Сейчас салагу отправлю воды натаскать, — смилостивился вампир, отходя в сторону.

Нас пустили к людям. Плюс ко всему я узнала, как еще называют калачу.

_______________________

[1] Некроформа, или боевая форма — трансформация, позволяющая некроманту наиболее эффективно пользоваться силой грани. Сугубо индивидуальна. Существует негласное правило, что некроформа — и есть истинный облик некроманта. Доступна темным магам с уровнем дара первой категории и выше.

Глава 17

Тен-Морн… Тен-Морн… Имя, скорее фамилия, хорошо ложилась в такт шагам темного. Тен-Морн… Тен-Морн… Как маятник.

Ииинеее…

Некромант дернулся, и как клещами щипнул меня за мягкое. Я дернулась тоже. И пискнула.

— Оно живое! — удивился невидимый мне вампир.

— Думал, я мертвяка к живым притащу?

— От тебя всего можно ждать.

Тут я была согласна. Всего. У меня фантазия пасовала представить это все. Зато не мешала мечтать об упомянутой Лодвейном воде. Как бы так изловчиться и отхватить помывочную емкость первой? Сильно сомневаюсь что то, что назвали конурой, оборудовано ванной, но сойдет и бочка, лохань, таз…

— Это ты округу на дыбы поднял? — бухтел вампир. — Устроил светопреставление. Контур чуть не лег. А у меня все выжатые до дна после вспышки в Эр-Дай.

— Контур не мой, проблемы не мои. И не лег же.

— Не лег потому, что подпирали.

— Чем, если все выжатые?

— Что к утру встает, тем и подпирали! Гад ты, Тен-Морн, первостатейный. Тебя когда ждали? Два дня назад.

— Вы меня жда-а-али? — протянул некромант.

Будь я на месте вампира, каланча бы уже челюсть собирал. Это ж надо, с такой интонацией спросить! Тьма хранящая, да со мной он просто душка.

Так и придушила бы! Дверной косяк чудом разминулся с моей головой. Я полюбовалась на темные доски пола, ножки лавок и столов, потом на ступеньки и край перил с красивыми резными столбиками, а потом оставшийся где-то внизу вампир окликнул:

— Надеюсь, ты эту свою звезду не под Эр-Дай подобрал?

— А что такое? — некромант замер вполоборота, опасно балансируя на последней ступеньке.

— А то ты не знаешь, что значит полная зачистка.

Стало тихо. Судя по ощущениям, вампир и некромант играли в гляделки. Про это и я знала. Такие вещи, как полная зачистка и надзоровская кодировка по классу опасности, первое, что усваивает живущий, попадая за линию карантина. При полной зачистке от поселения, неважно каких размеров, оставалось что-то вроде той пустоши, где меня за ноги хватали. Охранный контур, защищающий от не-живого и не-мертвого извне, превращался в ловушку, замыкая восставших внутри вместе с теми, кто все еще жив. Заражен или нет, неважно. Если принято решение о зачистке, таких остаются единицы, ради которых никто не будет рисковать. Но в Эр-Дай был темный всплеск, не мор. Или я чего-то не знаю?

— Ты воды обещал, — напомнил некромант.

Ступенька осталась позади, снова был пол, почище, чем до лестницы, дверь, в которую, судя по следам внизу, часто и долго стучали ногой, порожек с трещиной и, внезапно — циновка с орочьим орнаментом.

От резкой смены положения на миг стало темно в глазах, а потом резко светло — этому поспособствовала зажженная темным свет-сфера и сдернутый с моей головы капюшон.

Комната была небольшая со стандартным набором средней гостиницы: кровать-кресло-шкаф, в углу, у закрытого глухими ставнями окна — стол и еще кресло. Справа от входа — дверь, ведущая в подобие ванной. Спящий на ходу здоровяк орчанских кровей притащил два