— Твои мальчики, наверное, относились к тебе, как сокровищу, да? Ласкали, гладили, лизали… Но я другой, девочка, — его ладонь накрывает лоно и я ахаю, дергаюсь в его руках, пытаюсь сжать ноги, но Кас сжимает сильнее. Чувствую его хаотичное дыхание у своего уха.

— Ноги шире поставь, — я не шевелюсь, я просто в шоке. — Вероника.

Делаю, как он велит, развожу ноги в стороны. Пальцы мужчины кружат … там. Мне так стыдно, я понимаю, что не должна чувствовать стыд… Это все естественно, но не могу себя перебороть. Внезапно, живот начинает сводить сладкой судорогой.

Я распахиваю глаза и пытаюсь понять, что чувствую, но мне не дают. Касьян подталкивает меня к креслу, где несколько минут назад сидел.

— Встань на колени и прогни спину, — командует, я делаю, как он сказал.

Меня всю трясет, пульс колотится с нереальной скоростью. Я читала, что потеря девственности — это больно и неприятно. Ладно… Надо просто пережить, как и все в жизни.

Я не вижу Касьяна, только слышу, как он расстегивает молнию на брюках и чем — то шелестит. Я закрываю глаза и думаю лишь о том, чтобы все побыстрее закончилось.

А в следующее мгновение я чувствую, как его член упирается мне во влагалище. Я делаю глубокие, свистящие вдохи, пытаюсь успокоиться… Все же через это проходили и ничего. Я чувствую давление, а в следующую секунду меня ослепляет вспышка боли, она огненной спиралью засела в животе. Я с силой кусаю себя за внутреннюю часть щеки, чтобы не закричать, впиваюсь пальцами в кресло. Делаю вдох, и тут же следует новый толчок. Касьян крепко держит меня за бедра, пока методично долбит, заставляя кусать губы в кровь.

Я не знаю сколько прошло времени с этой пытки… Неужели процесс секса кому — то нравится? Неужели женщинам нравится это чувство? Мне уже не больно… Но все внутри тянет, давит и жжется.

Я никогда не думала, что секс такой громкий! Нет, Касьян ничего не говорит, лишь дышит рвано. Но шлепки тела о тело просто оглушают. Мужчина давит мне на поясницу, заставляя прогнуться еще больше. Сильнее сжимает бедра, думаю, останутся синяки. Кас ускоряет движения бедрами, темп становится просто хаотичный, мне приходится схватиться за стену, чтобы не биться головой. Давление внутри усиливается, орган мужчины ощущается так… Странно…

Через несколько мгновений Райхель замирает и с тихим стоном опускается мне на спину. Кожей чувствую его дыхание. Я не шевелюсь, меня потряхивает, руки — ноги онемели, лоно горит… Чувствую, как Кас гладит меня по позвонкам, очерчивает каждый по отдельности.

— Почему не сказала, что девственница? — хрипло спрашивает.

— Какая разница? — дергаю плечом.

Он берет меня за подбородок, заставляя смотреть в его стальные глаза.

— Такая, что мне не нравится, когда мне врут. Иди в ванную и спать. Продолжим завтра.

Райхель выходит за дверь. А я так и стою раком на кресле пытаясь переварить сказанные им слова.

Продолжим завтра.

Кажется, еще раз я не выдержу.

Я стою под душем, наблюдаю за тем, как пена стекает в слив. Мне о стольком нужно подумать, а в голове пусто — пусто. Такое чувство, что за всем наблюдаю со стороны, мозг просто отключен, все делаю на автопилоте.

Намыливаю тело еще раз, аккуратно дотрагиваюсь до себя там, морщусь от неприятных ощущений. Ну что же, я уже не девственница, наверное, нужно себя поздравить? Или что делают в таких случаях? Выключаю воду и укутываюсь пушистым полотенцем. Захожу в комнату, которую для меня выделил Касьян и ложусь на огромную кровать прямо в полотенце. Райхеля здесь нет. Он закрылся в кабинете и с кем — то разговаривает по телефону, я слышала его приглушенный голос.

Подтягиваю колени к груди и смотрю в пустоту.

Я не злюсь на Касьяна, нет. Он не должен был относиться ко мне по — особенному. Мужчина четко сказал, что ему нужно от меня, а я согласилась. Просто… Просто мне хотелось какого — то взаимодействия после всего, что случилось… Мог бы поговорить со мной, не знаю… Чая предложить! Если задуматься, то мне даже и обсудить не с кем происходящее, только если с бабой Томой… Но боюсь, что в этот раз она не просто будет костылем угрожать, а пустит в ход.

Ладно, полгода. Мне нужно продержаться всего шесть месяцев. Может, календарик купить, чтобы дни вычеркивать?

Сама не заметила, как заснула.

Открыла глаза и не сразу сориентировалась, где нахожусь. Села на кровати и сонно начала озираться по сторонам. Картинки вчерашнего вечера начали мелькать перед глазами. Дотянулась до телефона, шесть утра. Написала Димке смс, пожелала ему доброго утра.

Посетила ванную, надела на себя вчерашние вещи и вышла на поиски хозяина квартиры. Почему — то я была уверенна, что Кас не спит.

И была права.

Нашла мужчину на кухне. Он стоял около окна с чашкой кофе в одной руке и с сигаретой в другой. Он был в спортивных штанах и без рубашки. Я уставилась на его спину, уверенна, что моя челюсть была где — то в районе коленок. Со спины Райхеля на меня смотрела сама смерть. Огромный череп вытатуирован во всю спину. И мне почему — то нестерпимо захотелось увидеть его без одежды. Исключительно, чтобы посмотреть на татуировки!

— Доброе утро, — прочистив горло, вежливо поздоровалась.

Я вообще не имела ни малейшего понятия, как вести себя после… Секса.

Мужчина оглянулся через плечо и медленно осмотрел меня, задержал взгляд на лице.

— Доброе утро, Вероника. Кофе? — указал подбородком на кофемашину.

— Да, спасибо, — я подошла к аппарату и нажала на нужные кнопки.

— Молоко в холодильнике, если надо.

Я кивнула. Добавила сахар, молоко и села за стол. Сделала глоток. Вкусно.

Касьян докурил, затушил окурок и сел напротив меня. Мужчина молча рассматривал меня, а я пыталась не подавиться под тяжестью его взгляда.

Я не выдерживаю это молчание и говорю первое, что пришло в голову:

— Сколько у тебя татуировок?

— Много, — спокойно отвечает Касьян.

Я рассматриваю его грудь и затем вижу, что у него проколоты соски! Ох, ты ж ешки — кошки.

— Я тоже хочу татуировку, — говорю, словно ему это интересно.

— Нужно подумать, прежде чем делать. Краска останется на всю жизнь.

— Я смотрю, что ты любишь подумать, — шучу, мужчина усмехается.

Делаю глоток кофе и едва не давлюсь им от следующего вопроса Каса.

— Почему ты не сказала, что девственница?

— Зачем? — прочищаю горло и отодвигаю чашку, от греха подальше.

— Потому что я прямым текстом задал тебе вопрос, а ты соврала, — смотрит в глаза испытующе, я не отвожу взгляд.

— Я не врала.

— Неужели? — выгибает бровь. — Когда я тебя спросил про запреты в сексе, что ты мне ответила?