– Целлюлит, или, как его еще называют, апельсиновая корка, ну вы знаете. Итак, повторяю вопрос: почему у мужчин его не бывает?

– Потому что это отвратительно выглядит, – скептически сдвинув брови, проговорила Линда за спиной Эндера, решив сразу же ответить на шутку, которую слышала не в первый раз.

Комендант, шедший в двух шагах впереди нее, толкал медицинскую каталку по скудно освещенному коридору клиники. Главная электромагистраль не работала, и, чтобы напрасно не перегружать блок аварийного питания, светильники работали в энергосберегающем режиме.

– Вы уже знаете этот анекдот? – Эндер обернулся к ней и окинул таким взглядом, каким смотрит ребенок у кассы супермаркета, обнаружив, что для покупки жвачки у него не хватает десяти центов.

Однако Линда была не в том настроении, чтобы подбодрить своего спутника:

– Вы везете труп в морг и при этом рассказываете «бородатые» анекдоты. Что с вами, черт возьми?

Эндер вздрогнул всем телом, как побитая собака, и стал казаться еще ниже ростом, которым и так не мог похвастать. Будучи немцем с турецкими корнями, комендант, по образному выражению брата Линды, являл собой формат «шесть на девять», то есть накачанного мышцами широкоформатного карлика. Нехватку роста он, по-видимому, старался восполнить усиленной тренировкой с гантелями.

Его предплечья напоминали Линде большие окорока, свисавшие с потолка в мясных лавках. На нем была рубаха с длинными рукавами, видневшаяся из-под синей спецовки, которая не то села во время стирки, не то специально была подобрана так, чтобы подчеркивать его огромные плечи. Сама же Линда склонялась к последнему.

Между прочим, эта гора мышц была далеко не единственным экземпляром на белом свете. Линде и раньше доводилось видеть парней, накачавших мускулатуру при помощи анаболических стероидов. Однако сейчас это принесло немалую пользу – в самый разгар шторма Эндер умудрился в одиночку дотащить тело покойного до своего электромобиля. Ей же оставалось только изумленно взирать на его действия в немом молчании. И это молчание было связано не только с происходившим на берегу, но и событиями нескольких последних часов, которые вообще не поддавались описанию словами. Линда была по-настоящему удивлена, убедившись в том, что этот Эндер Мюллер существовал на самом деле, и в том, что все это ей не приснилось.

После нескольких попыток Линда обнаружила коменданта, которому оказалось на вид не больше сорока лет, в гостинице «Бандрупп». В клинике же, по телефонному номеру, которой на всякий случай был записан на листке бумаги, прикрепленном на кухне, как она и предполагала, никто не ответил, а квартирного номера Мюллера в тонюсенькой телефонной книге острова не значилось.

Некоторое время она размышляла о том, как ей лучше начать разговор с комендантом. Ну не говорить же: «Прошу прощения, но некий профессор Херцфельд просит вас осмотреть труп…»

Однако ее сомнения оказались напрасными – Херцфельд уже успел сам дозвониться до своего знакомого и подробно проинструктировать его. Как только Линда нашла Мюллера, тот сразу же выехал, чтобы доставить до клиники тело покойника, болтавшееся в воде.

– Еще один уставший от жизни, – едва появившись на волнорезе, заявил комендант, указывая рукой на мертвеца, облаченного в футболку с надписью «Эрик» на груди. – Вот мы с ним и познакомились. Знаете ли, раз в году здесь с обрыва кто-нибудь обязательно спрыгивает. Когда возникают сомнения насчет самоубийства, приезжает Херцфельд и в морге клиники производит вскрытие. Он хороший парень.

Линда не ответила. Она даже не стала смахивать с лица капли дождя, надеясь, что этот кошмар скоро закончится. Однако ее надеждам сбыться было не суждено. От мрачных мыслей женщину отвлек голос Мюллера, который громко произнес:

– Думаю, что профессор прав. Лучше об этом случае пока помалкивать, не так ли?

Она так и не поняла, ожидал ли комендант от нее ответа или нет, и только пожала плечами. Между тем Мюллер продолжил развивать свою мысль:

– Я имею в виду, что на острове больше не осталось представителей полиции, врачи разбежались, а тут вдруг обнаруживается труп. Нет, это вызовет только панику, а она в условиях, когда никто не может покинуть Гельголанд, совсем ни к чему.

С этими словами Эндер достал специальный мешок для трупов, развернул его и накрыл им мертвеца. К счастью, он не стал просить Линду о помощи, хотя по его искаженным от отвращения чертам лица она поняла, что Мюллер не привык к обращению с умершими. Ее это несколько успокоило.

– Не считайте меня эпотажным человеком, леди! – крикнул он, укладывая труп в багажник, перед тем как поехать в клинику. – Но если Херцфельд что-то утверждает, то так оно и есть. Лично я доверяю ему безгранично.

Вначале Линда хотела отказаться сопровождать Эндера, но потом передумала. В своем доме она больше не чувствовала себя в безопасности, на острове у нее знакомых не было, а прятаться ото всех ей надоело. Сейчас любое общество, даже если его составлял культурист-коротышка со странным чувством юмора, радовало ее больше, чем перспектива дальше пребывать в одиночестве. Поэтому женщина и последовала за Мюллером в клинику, а затем и к лифту, чтобы вместе спуститься с ним в подвал, где располагался морг.

«Главное, чтобы аварийный генератор не вышел из строя, а то мы можем застрять в лифте», – подумала Линда, хотя нечто подобное ее бы уже не удивило.

– Надеюсь, что эта гребаная погода через три дня закончится, – проворчал Эндер, почесав затылок.

Увидев его жест, Линда поневоле задаваясь вопросом, почему мужчины, имеющие колоритный череп, сразу не обреются наголо, если их волосы не прикрывают больше блестящую лысину.

– Почему именно через три дня? – спросила она, невольно нагоняя Мюллера.

– Иначе я не попаду на «ГТТ».

– «ГТТ»?

– Да, «Германия – твои таланты». Это такое телешоу. Мне обязательно надо на него попасть. Надолго я здесь задерживаться не собираюсь.

Тем временем они подошли к двери из непрозрачных стеклопакетов, открывавшей вход в пристройку клиники.

– Должность коменданта – это не мое. Я предназначен для более высокого! – заметил Мюллер.

– Ага, ну конечно, – машинально поддакнула Линда, а сама задумалась, не лучше ли ей было остаться одной в своем доме и, чтобы отвлечься от всего этого, заняться в мастерской на чердаке рисованием комиксов?

– Когда мне доводилось выступать перед публикой с миниатюрами, то меня постоянно вызывали на бис, – продолжал говорить о своем Эндер. – Но теперь «Анна» может поставить крест на моей карьере. Вы понимаете, о чем я?

«ГТТ»? Линда смутно припомнила, как однажды она переключила телевизор на это кастинг-шоу, на котором какая-то слабослышащая пенсионерка изображала танцевальные па, больше походившие на эпилептический припадок, чем на объявленный ведущим брейк-данс. Не менее слабоумное жюри проголосовало за эту бабулю, которую под неистовые аплодисменты публики сменил некий сорокачетырехлетний делопроизводитель, прошедший в следующий тур только потому, что обернулся в пеленки, засунул соску в рот и поджег себе задницу. Тогда Линда еще удивилась, откуда берутся подобные идиоты, которые позволяют тянуть себя через весь манеж за продетое в нос кольцо. Теперь ответ на тот вопрос стоял перед ней.