Шрифт:
Интервал:
Закладка:
― Твой отец хотел привить тебе навыки лидерства, когда ты был еще маленьким мальчиком, около пяти-шести лет. Но я убедила его дать мне шанс воспитать тебя, пока ты не повзрослеешь. Я хотела дать тебе нормальную жизнь, сын. Я хотела, чтобы у тебя были обычные друзья, обычные воспоминания до того… ― Аня не договорила. Она знала, что этот разговор не будет легким.
― До чего? ― Каликс настаивал.
― Ты наследник, Каликс, ― проговорила Аня, собрав все свои силы. ― А с великой властью приходит великая ответственность. С сегодняшнего дня твоя прежняя жизнь перестает существовать. Теперь для тебя будет существовать новая, которую ты должен принять и в которой должен преуспеть. Я выполнила свою роль, дав тебе «сбалансированную» точку зрения, так что, когда возможно придет время, ты интуитивно поймешь, что делать.
― Я не понимаю, мама. ― Каликсу казалось, что это было прощание. Одной постоянной в его жизни была мама. Почему она разговаривала с ним так странно? О чем она говорила?
Аня подошла к подоконнику ее огромной квартиры на первом этаже. Она остановилась перед белым цветком, стоящим в воде в хрустальной вазе. Он пышно цвел.
― Помни, что я тебе рассказывала про цветок Лотоса, сын.
Каликс закатил глаза. Сколько он себя помнил, его мама всегда рассказывала ему о растениях. Он знал, как использовать их, чтобы вылечить, убить.
― Конечно. Nelumbo nucifera или Лотос может жить более тысячи лет и обладает редкой способностью оживать после застоя.
― Да. ― Аня лезет в карман своего черного платья-туники и достает маленький мешочек, обвязанный веревкой. Она надевает его на шею сыну. ― Семя Лотоса. Чтобы ты всегда помнил, что даже после самой кромешной тьмы может наступить самый красивый свет. Величайший дар Лотоса ― это великолепно цвести, даже если он вырос из грязи. ― Она положила руки на плечи Каликса и посмотрела в его голубые глаза. ― Теперь начинается твой путь, сын. И как с цветком Лотоса, иногда может казаться, что повсюду грязь и мрак… но знай, что ты можешь все преодолеть. Не позволяй своим глазам одурачить тебя. Ибо иногда с самого дна может подняться что-то поистине великолепное. Иногда только ослепнув, ты начинаешь видеть по-настоящему.
Как будто по заказу, из спальни вошла служанка, неся два собранных вещмешка, которые она поставила у входной двери.
Аня обняла в последний раз сына и отошла.
― Теперь ты живешь с отцом. У тебя есть мир, которым ты должен управлять, и была договорённость, что Собек покажет тебе, как это делать.
― Но я не хочу, мама, ― настаивал Каликс.
― Мне все равно, что ты хочешь, ― сказала Аня так, чтобы в ее голосе прозвучала резкость, которой на самом деле не было. ― Убирайся. Пришло время тебе перестать быть таким мягкотелым. Тебе почти восемнадцать. Настал час стать мужчиной.
Каликс не понимал жестокости своей матери. Ее слова были больнее пощечины. Он попытался посмотреть ей в глаза в поисках отблесков доброты, но там ее не было. Наконец он взял свои мешки, медля около двери.
― Прощай, мама.
Аня отвернулась, не доверяя себе настолько, чтобы даже ответить. Она не хотела, чтобы ее сын увидел, как слезы полились по ее щекам. У нее был договор с Собеком, и он пришел забрать свой долг. Вся ее усердная работа по воспитанию сына в любви и сочувствии теперь была в руках Собека. Она лишь надеялась, что привила достаточно хороших черт Каликсу, что он сможет выстоять перед злодействами отца.
Когда Аня услышала, как захлопнулась дверь за Каликсом, он вернулась к подоконнику и взяла красивую вазу с цветком Лотоса.
И разбила ее об пол.
ГЛАВА 7
Я взволнованна
Весь лагерь собрался для встречи с Собеком Васелом. Большинство из нас никогда не видели мирового лидера вживую, поэтому мы выстроились перед вертолетной площадкой в ожидании его прибытия. Многие проснулись еще на рассвете, чтобы забить место поближе к посадочной полосе и увидеть лидера первыми. Аномалии стоят последними. Это не значит, что мне не интересно — мне очень интересно. Я просто не хочу жертвовать драгоценным сном для того, чтобы просто стоять и ждать. Это как-то глупо. К тому же сегодня будет определена моя судьба, и я не хочу, чтобы у меня появилось несколько дополнительных часов для беспокойств.
Я вижу, как над горами летит геликоптер. Все вытягивают шеи, наблюдая, как гладкая черная металлическая машина опускается на первозданные солончаки. Контраст между природой и технологией ужасает, пока геликоптер спускается. На мгновение яркий солнечный свет отражается от поверхности солончака и геликоптера, заставляя всех закрыть глаза. Кажется, как будто машина вторглась на чужую территорию. Как будто. Я чувствую, как Кай берет меня за руку, и я не отдергиваю ее. Я благодарно улыбаюсь Каю, успокаиваясь от его прикосновения, пока шумящие лопасти громко отдаются эхом. Держимся за руки, как все пары, и сливаемся с толпой.
Открываются двери геликоптера. Как и все, я взволнованна встречей с Собеком Васелом. Он традиционно посещает каждую смену Лагеря Монарха и выступает с речью в последний день. Когда геликоптер останавливается, я могу разглядеть высокую фигуру Собека. Он быстро выходит, сопровождаемый двумя Заступниками. Из второго геликоптера выходят еще четыре Заступника, и они становятся по периметру вокруг мирового лидера. Все они — крепкие мужчины и женщины, одетые в черное и с суровыми выражениями на лицах. Несмотря на то, что вокруг Собека Васела большое количество охраны, он все же выделяется из группы. Он на голову выше своих телохранителей и не стесняется улыбаться. Пока он кивает головой, здороваясь с каждым, я быстро понимаю, что его улыбка — это ложь.
Собек Васел стоит в сорока футах от меня. Мой мировой лидер — великий и могущественный человек. По крайней мере, я всегда в это верила, потому что так написано в книгах по истории. Мои учителя говорили это. Медиа всегда это поддерживала. Мой папа подтверждал
