свистом рассекая воздух. — Еще выше! Посмотри, можно перелететь через верхнюю перекладину. Это несложно, если набрать достаточное ускорение.

Волосы развевались вокруг его лица. Замедлив движение, я смотрела, как трутся друг о друга звенья цепи, слышала скрип огромных болтов.

Потом, без предупреждения, он спрыгнул прямо на взлете, болтая ногами. Приземляясь, он пошатнулся, но не упал.

— Надо приземлиться в прыжке. В этом весь секрет! — крикнул он в темноту.

Он неторопливо подошел и стал близко передо мной, сжав цепь вокруг моих бедер.

— Не надо бояться. Я тебе кое-что покажу. — Он притянул к себе крутящееся сиденье и держал его мгновение, потом дал мне качнуться назад. — Пошли.

Помню, я скребла туфлями землю, чтобы затормозить движение, помню металлическую раму, сотрясающуюся вокруг меня. Он взял меня за руку и подвел к карусели.

— Мы в центре вселенной, ты и я, — сказал он.

Я рассмеялась.

— Нет, правда! Я могу это доказать. Прыгай сюда.

Карусель была в форме сплошного цилиндра с яркими трубчатыми ручками, разрезающими верх, как куски торта. Каждый из нас сел в свой кусок, и он сильно оттолкнулся от земли ногами, чтобы запустить наше движение.

— Откинься назад.

Я ощутила затылком холод металлической спинки сиденья.

— Нет, не надо закрывать глаза. Смотри вверх.

Мимо промчался Орион, а Большая Медведица сделала оборот и переместилась с одного края моего поля зрения в другой.

— Я ведь сказал тебе. Звезды вращаются вокруг тебя. Ты — центр всего. Вернее, мы с тобой.

Вошла сестра.

— К вам посетители, — жизнерадостно проговорила она, — может быть, отдернуть шторы и впустить немного солнечного света?

Я пыталась приподняться. Сердце забилось при мысли, что один из посетителей — Роджер или отец. Хотя я наверняка знала, что отец не придет.

— Своими поступками ты разбила сердце своей матери, — сказал он, когда мы виделись в последний раз. — Ты была всем для нее. Что тебя заставило это сделать?

— Любовь, — ответила я.

— Ты не понимаешь значения этого слова, — сказал он и заплакал.

— Понимаю! — крикнула я. — Роджер любит меня. Он хочет этого ребенка.

— Ему плевать. Он хочет избавиться от тебя.

— Он говорит, что будет заботиться обо мне.

— Он слишком занят заботой о себе. Опьянен собственным очарованием. Теперь ты будешь жить своей жизнью, и она не будет иметь ко мне никакого отношения. Ты ведь сделала свой выбор, не так ли?

— Как настроение? — спросила сиделка. — Подойди ко мне, дай я тебя причешу. У тебя есть одеколон?

Открылась дверь, и вошла пожилая женщина в черном с лиловым выходном костюме в сопровождении седоволосого мужчины в свитере с рисунком и с пузырями на коленях. Я в недоумении повернулась к сиделке.

— Кто это?

Мне они совсем не понравились. Особенно она.

— Я твоя спасительница, вот кто. Я твоя семья. Меня зовут Полианна Миллер, а это Винс. Мы приехали забрать тебя домой.

Глава восьмая

Это приглашение я обнаружила в своем отделении для корреспонденции в последний день семестра.

Школе конец

НАСТАЛО ЛЕТО И ДОННЕ 18!!!

Приди и оторвись по полной перед объявлением результатов!

Время: 7 августа, 9 вечера — 1 ночи

Место: «Стим»

Одежда: Плохая девчонка!!!

Я заглянула в отделение Ребекки, чтобы проверить, не получила ли и она такое же приглашение, но там было пусто, вообще ничего. Всё забрали. Ящики были отодвинуты, засохшие куски еды и забытые книги вытащены. Миссис Юрист отрывисто давала инструкции из общей комнаты и выставляла наружу пакеты с мусором.

— Чтобы и следа от вас не осталось к двенадцати часам! — прокричала она, перекрывая шум радио. — Все, что останется в конце дня, мы вышвырнем вон.

Я запихнула приглашение в кошелек. Ясное дело, я не пойду, но все равно очень приятно получить его. Последнее приглашение на вечеринку, которое я получила, оказалось рекламным трюком.

Оно пришло через неделю после моего дня рождения и выглядело, как настоящая открытка от реального человека. «ПУЛЬС приглашает вас неистовствовать ночь напролет с вашими друзьями», — гласила надпись на золотом фоне.

— Это мошенничество, они взяли твое имя из предвыборного списка, — сказала Полл, — их рассылает компьютер.

— Ах, это! — хмыкнула Ребекка, когда я показала ей карточку Донны. — Я слышала, как они болтали об этом вчера. Ее отец платит за все, прикинь! Снимает клуб, напитки, в общем, все включено.

— Ты идешь? — спросила я неосторожно.

— Нет, конечно. — Ее глаза расширились от такого предположения. — Да я ведь и не получила приглашения.

Я почувствовала легкую дрожь удовольствия.

— Наверняка она решила, что тебе такое не понравится.

— Она правильно решила.

— Ты можешь пойти вместе со мной. Будет прикольно. — Я старалась говорить небрежным тоном, словно шутя.

— Но ведь ты-то не пойдешь? — Она на мгновение перестала вколачивать папки в курьерские сумки и взглянула на меня.

Я на секунду задумалась, и в моем мозгу пронеслось следующее:

1. Вид сверху пьяной толпы, как на Ибице, море счастливых лиц и голых плеч.

2. Я, стиснутая толпой, вся красная, застывшая в своей кофте в обтяжку.

3. У здания моей начальной школы я стою и плачу перед накарябанным фломастером объявлением:

ПРИДИ И ПОЛЮБУЙСЯ ФОРМАМИ НАШЕЙ ДИКО.

4. Донна и Никки, слившиеся в объятии.

— У меня в этот вечер концерт. Приходи, если нет других планов.

— Хорошо, надо будет подумать, — сказала я из вежливости. Если бы Полл разрешила мне пойти куда-то вечером, я бы лучше пошла поглядеть на вязаные кухонные полотенца Мэгги.

* * *

— Меня пригласили на вечеринку, — сказала я Кисси, чтобы что-то сказать. Мы уплетали сдобные лепешки с джемом, и я уже справилась с четырьмя.

— О, как мило. И кто же?

— Одна девочка в школе. Я не так хорошо ее знаю, она пригласила очень многих. Массу разных людей. Она член клуба по бадминтону, хорового и драматического обществ — одна из тех, у кого сотни близких друзей.

— Вечеринка будет у нее дома? — Кисси обожает слушать отчеты о том, как другие обставляют свои дома.

Я покачала головой:

— В «Стиме».

Кисси выглядела озадаченной.

— Это большое здание напротив В. X. Смитов. То, которое горело.

— А раньше принадлежало Этель Остин? — Кисси была разочарована. — Милое местечко для вечеринки. Наверное, они уже починили крышу. Тебе надо смотреть за своим кошельком, там воры на каждом шагу.

— Я не пойду.

— Но почему?

Я следила, как огромная капля джема медленно упала с ложки.

— Нехорошо оставлять Полл одну вечером. Ей нездоровится.

— Первый раз слышу об этом. Что это с ней?

Я взяла кусок лепешки и пожалела, что вообще затеяла этот разговор.

— У нее боли.

— Где?

— В ногах.

— Боли