Он двигался вслед за Игнатом, быстро уходившим к краю этого обширного ледяного поля, где они были как на ладони. Интересно, заметили их наблюдатели, охранявшие створ? Если и заметили, то не подали виду. Возможно, им даже дано указание не замечать «беглецов». Вся эта история напоминала фарс, и хотелось побыстрее покончить со своими обязательствами, освободить Ксю и распрощаться с Полковником и его планами. Правда, что-то подсказывало: из капкана Директории так просто не вырваться.

Но все это предстояло в будущем. В настоящем был хрустящий снег под ногами и онемевшее от холода лицо. Они шли среди ржавых остовов машин, с трудом отыскивая среди них проходы – настолько плотно стояли брошенные машины. Игнат уверенно вел Змея, и тот уже уловил направление. На обугленные остовы техники, сжатая горными хребтами, наползала громадная туша ледника. Горы доминировали над местностью, напоминая зубы колоссального чудовища, в пасти которого теперь застыли две человеческие фигурки. Взгляд невольно искал главную вершину – но Запретную гору не увидеть отсюда. И, может быть, к лучшему. Говорят, увидевший ее будет навеки проклят.

Но целью была не гора. Они шли к леднику.

– На открытой местности долго оставаться нельзя, – нарушил молчание Игнат, подняв на лоб очки и внимательно осматриваясь через прищуренные веки. Снег слепил, даже несмотря на отсутствие солнца, и Змей почти уже потерял направление. Они остановились, чтобы перевести дух, – очень быстро наступала усталость – то ли от ледяного воздуха, то ли от тяжести многослойной одежды и снаряжения. – Мерзляки следят за створами, у них тут регулярные рейды. Хреново, если следы заметят, так что надо побыстрее на чистый лед выбираться.

Побыстрее не получилось. Шагов через двести они снова выдохлись. К тому же стал нарастать ветер, поднялась пурга. Змей слышал, что такое бывает, но имел смутное представление о снежных вихрях, в которых полностью теряешь ориентацию. А ведь был день – что же будет, когда стемнеет? Это был хороший вопрос для человека, привыкшего к круглосуточному освещению в подземных секторах. И фонари, которые они несли с собой, в новых обстоятельствах мало что решали.

– Черт… – Змей закашлялся, хрипя и отплевываясь. – Мы здесь сдохнем на хрен!

– Сюда! – позвал связной.

Сейчас был виден лишь его смутный силуэт. Голос почти потонул в свисте ветра. Скользя и падая на покрытом слоем снега льду, Змей добрался до спутника. Тот похлопал по какой-то кособокой снежной стене. Змей не сразу понял, что это борт вмерзшего в поверхность бронетранспортера. Боковой люк у него был распахнут, вход внутрь почти засыпан, оставив лишь тесный лаз.

– Давай внутрь! – почти приказал Игнат.

На этот раз Змей не стал привередничать с распределением ролей в маленькой группе. Приказал и приказал, черт с ним. Пригнувшись и упав на четвереньки, отчаянно скользя, он влез-таки в эту снежно-железную нору. Бесцеремонно подталкивая его, Игнат полез следом.

– От радиации не сдохнем? – Голос Змея звучал глухо и как-то ватно в тесной железной коробке.

– Фонит немного, но в пределах нормы, – бросив взгляд на экранчик радиометра, отозвался Игнат.

Внутри было люто морозно, снежно и темно. Единственным плюсом было отсутствие ветра, продолжавшего завывать снаружи. Тут Змей отдал должное опыту спутника: тот быстро организовал пригодную для отдыха стоянку. Распаковал рюкзак, бросил Змею плотный резиновый квадрат – специальный «поджопник», он же теплоизолирующая «пенка», на которой можно было сидеть прямо на снегу, не рискуя окончательно отморозить «носимое имущество». Вскрыл армейский паек, полученный Змеем от Шайтана в счет организации экспедиции. Шайтан, разумеется, не знал, что Змей отправляется не один, и пайков получил всего пару штук – «туда» и «назад». И без того эти древние контейнеры с давно мумифицировавшейся снедью были на вес золота. Во всяком случае, Игнат лишь языком прищелкнул:

– Кучеряво живете, бандиты. Вот, значит, куда армейское имущество со складов исчезло.

– А вам такие разве не выдают? – равнодушно спросил Змей, наблюдая за действиями связного.

Тот как раз сооружал крохотную горелку из таблеток «сухого спирта».

– Откуда, – проворчал Игнат. – Склады разворовали еще при Первом голоде. Кое-кто из начальства неплохо тогда поднялся. Правда, многих и к стенке поставили.

– Коррупция, – с удовольствием произнес Змей. – Любимое развлечение власти. Да и неприкасаемых – тоже. Правда, в последнее время с вашими стало сложнее договариваться. Но это не мое дело – посредник в эти сферы уже не вхож. Другое дело – ты. Как ты только можешь служить Директории, зная, что у власти такие подонки?

Игнат ответил таким взглядом, что Змей пожалел о затронутой теме. Однако парень не промолчал, заметив:

– Я не начальству служу. Людям. Если бы не армейский спецназ, да и блюстители тоже, Карфаген давно утонул бы в собственной крови. Вы, неприкасаемые, сначала терзали бы умирающих от голода людей, а потом разъяренные люди разорвали бы вас на части. В результате сдохли бы все, и мерзляки на поверхности станцевали бы на наших замерзших костях свой победный танец.

– Это теория, – усмехнулся Змей. – А практика в том, что у меня свобода и полные карманы фрамов. А тебе даже полагающийся паек зажали.

Игнат сжал зубы, собираясь что-то ответить, но лицо его вдруг смягчилось, он усмехнулся, глядя в глаза Змея:

– Да я тебя уже раскусил, приятель. Это же твой метод: вывести из себя собеседника, поймать на слабине и дальше уже манипулировать им как тебе вздумается. Может, это работает при разборках неприкасаемых, но у меня не прокатит.

Змей молча пожал плечами, Игнат же продолжил: – Я же вижу, как тебе страшно. Не спорь – ты крутой мужик, спору нет. Но ты выпал из привычной среды и теперь пытаешься самоутвердиться. В учебке нам объясняли, как поступать в такой ситуации: смотри на самого приспособленного и делай, как он. Вот и ты делай, как я. А как дойдет до переговоров с бандюками – тут уж я отойду в сторону.

Змей хотел ответить, что он думает про эту самую учебку, отцов-командиров и прочее солдафонское дерьмо, но решил: это ниже его достоинства. Если паренек хочет поиграть в супермена – флаг ему в руки и первую встречную пулю. Пока же хотелось лишь одного: согреться. Он протягивал руки к крохотному огоньку, на котором разогревалась плоская банка тушенки из комплекта пайка. По съедобности она теперь вряд ли отличалась от размороженного из вечной мерзлоты мяса мамонта, но выбирать не приходилось.

Игнат тем временем покопался в собственном вещмешке, откуда достал грубый пластиковый сверток. На немой вопрос Змея ответил:

– А это наш сухпаек. Производство вооруженных сил Директории.

Внутри оказалась приличная пачка сушеных лепешек, сушеное же мясо неизвестного происхождения и мешочек с плотными черными брикетами, которые и были целью Игната. Брикеты оказались какой-то разновидностью топлива и, зажженные от огня спиртовки, образовали крохотный, но куда более эффективный источник тепла.