У Мэгги неистово забилось сердце от мысли, что Нэш может захотеть стать частью жизни ее ребенка. Частью ее жизни. Она этого хочет?

Внезапно она вспомнила его с Броуди на коленях в тот день в студии радио «Смешинка». Он прекрасно ладил с детьми.

Нэш встал и провел рукой по волосам.

– Черт побери, Мэгги, я не знаю. Следует многое обдумать.

Ему – да, наверное. Она же чувствовала себя так, словно наконец-то достигла пункта назначения. Она уже была мамой этого ребенка, уже любила его больше, чем можно было бы описать словами.

– Я хочу сказать, ты вообще хочешь, чтобы я был частью жизни этого ребенка? – поинтересовался он.

– Я… Я полагаю… – пожала плечами она.

– Господи, Мэгги. Можешь быть немного более восторженной?

– Извини. Я не хотела, чтобы это прозвучало нерешительно. Я просто удивлена, что ты этого хочешь, только и всего. Я даже на минуту не могла предположить…

Нэш поджал губы от ее ненамеренного оскорбления. Он был из деревни, где мужчины были честными и ответственно относились к своим обязанностям.

– Мэгги, я говорил тебе, что считаю себя честным человеком, а честные люди не уходят от своих ошибок.

Как только Нэш произнес эти слова, он тут же пожалел о сказанном. Он видел, как застыла Мэгги, и почувствовал себя последним негодяем.

– Извини, я не хотел сказать…

Мэгги сидела неподвижно. Он рассматривает их ребенка как ошибку? Оплошность? Промах? Она положила руки на живот, словно защищая ребенка от слов Нэша. Что бы ни случилось, она никогда не будет рассматривать произошедшее как ошибку. То, что он так думал, говорило о многом.

– О, думаю, как раз хотел.

Нэш поднес пальцы к закрытым глазам. Господи, как же он устал!

– Извини, все получилось не так.

– Неужели? Может, это оговорка по Фрейду?

– Черт, Мэгги, это следствия беспокойной ночной смены. Не рассматривай эти слова как нечто большее.

Иногда осмотрительность усталых людей снижалась, они говорили то, что думают.

Мэгги почувствовала, как растет ее гнев. Она не хотела быть ничьей ответственностью, или чтобы ее ребенок был чьей-то ошибкой. Она в ярости посмотрела на него:

– Мы не собираемся быть твоим крестом, Нэш.

Нэш театрально закатил глаза:

– О, пожалуйста. Мне просто нужно немного подумать об этом. Во всем разобраться.

Мэгги все больше и больше ощущала себя обузой. Проблемой, которую надо было решить. Головоломкой, которую требуется разгадать. Хорошо, он устал, и для него это был шок. Но, черт побери, она не собиралась ждать, пока он разберется с ней, разберется с их ошибкой.

Она встала.

– Что ж, тогда почему бы тебе не пойти и не сделать это? Ты знаешь, где выход, – ледяным тоном произнесла она.

Нэш взглянул на нее и увидел, что Мэгги смотрит на него с презрением. Она злилась, и он сам был не в лучшем настроении. Он вспомнил, каким счастливым был, когда открыл дверь час назад, и не мог поверить, что все может так быстро измениться.

Одно было точно: для этой беседы необходима ясная голова, и Мэгги выглядела еще более недоступной, чем в самом начале, когда отказалась дать им шанс. Черт побери!

– Хорошо, – сухо произнес он. – Поговорим позже.

И он пересек дом не оглядываясь и вышел через парадную дверь.

Мэгги услышала стук двери и вдохнула воздух; ее руки дрожали. Она держалась хорошо.

Нет.

Мэгги взяла чашки, пошла на кухню и поставила их в раковину; она была поглощена мыслями, то восторгаясь до головокружения, то раздражаясь от поведения Нэша. Но ничто не могло превзойти осознание того, что она беременна – действительно беременна.

Мэгги улыбалась, когда шла через гостиную, чтобы проверить, закрыл ли Нэш дверь. Она резко остановилась в проходе, заметив украшенную рождественскую елку, стоявшую в углу. Огоньки весело мигали.

Вздох восхищения невольно сорвался с ее губ.

Ель была прекрасна. Пушистая и зеленая, с красной мишурой и белыми морозными узорами и с великолепной золотой звездой.

– Нэш, – прошептала она, прижав руки к сердцу, тронутая его жестом.

К ее удивлению, Нэш оказался очень романтичным. Да, они скрывали свои отношения, но это не мешало ему постоянно удивлять ее небольшими трогательными сюрпризами. От вазы с цветками жасмина до ужина при свечах в кровати и покупки ее любимых шоколадных конфет. Он действительно баловал ее. Но рождественская ель была чем-то другим.

Мэгги села на диван и смотрела, как мигают огоньки, гнев прошел, и внезапно ей стало грустно, что Нэш ушел и она не успела поблагодарить его.

Она специально не разговаривала с ним о Рождестве. Знала, что он работает в Рождество, как и она, но ей не хотелось вмешиваться в его планы на вечер. И все-таки надеялась, что они проведут его вместе. Но сейчас? Она была уверена: что бы они ни строили, только что все рухнуло.

У Нэша голова шла кругом, когда он тем вечером вышел на работу. Он почти не спал после ночной смены, так что был усталым, раздраженным и ворчливым. И все это замечали, потому что Нэш никогда таким не был. И медсестры избегали его как чумы. К счастью для них, смена проходила спокойно. Пациентку, которую укусила змея, перевели в общее отделение, у них остались только Тоби и ребенок с проблемой дыхания.

Однако оказалось слишком много времени для осмысления всего, произошедшего с ним. Отец. Он будет отцом! Случилось то, от чего он осознанно отказался и принимал все меры предосторожности, чтобы этого избежать.

Его мать будет в восторге. И отец тоже. Им было недостаточно двенадцати внуков, они обожали каждого и были вне себя от радости, что его сестры планировали рожать еще.

Но он не хотел этого для себя. Ни сейчас, ни потом. И вот, пожалуйста. Но почему? И почему с женщиной, отношения с которой стремительно становились гораздо большим, чем интрижка на три месяца. Она отвечала всем требованиям: умная, очаровательная, веселая и великолепная в постели. Все шло так хорошо. А сейчас это…

И все же его честь требовала, чтобы он поступил правильно, и к тому времени, когда вышел на парковку, он знал, что это влечет за собой.

Мэгги легла на диван около девяти тридцати и рассеянно смотрела на мигающие огоньки елки, едва заметные в дневном свете. Ее мысли беспорядочно метались, когда раздался стук в дверь. Прошлой ночью она заснула на диване, смотря на огоньки. Пыталась посмотреть какое-то ужасное кино в полночь, но мерцание лампочек постоянно привлекало ее внимание, и вскоре она выключила телевизор и просто лежала и смотрела на огни.

Мэгги посмотрела на парадную дверь. Сквозь стекло был виден мужской силуэт. Было несложно понять, кто пришел в такой час.