На минуту ей захотелось проигнорировать его, притворившись спящей, но что бы ни случилось вчера, с чем бы они ни столкнулись сегодня, она должна поблагодарить его за елку.

Второй стук заставил Мэгги сесть. Она почувствовала приступ тошноты и подождала, пока он пройдет.

– Иду! – крикнула она.

Мэгги была одета в ночную одежду: мужские шелковые шорты и выцветшую старую футболку, которая не доходила ей до талии.

Она подумала о приличиях, но ей было слишком плохо, чтобы заботиться об этом сейчас.

Открыв дверь, Мэгги не была готова к тому впечатлению, которое Нэш произвел на нее. Как она могла забыть за сутки, что у нее могут стать ватными ноги от одного его вида? Даже мрачного лица Нэша было недостаточно, чтобы ослабить всплеск ее гормонов. Она всегда будет так себя чувствовать или все дело в осознании того, что часть его растет внутри ее? Чисто биологическая связь, унаследованная от первобытных людей?

– Привет.

Нэш сжал пальцы в кулаки, чтобы не потянуться к ней. Она выглядела так хорошо, ее сонные глаза и растрепанные волосы напомнили ему о множестве ранних пробуждений, о ее опьяняющем запахе, волнующем его.

Он хотел стереть последние двадцать четыре часа, заключить Мэгги в объятия и затащить в постель, почувствовать ее. Он ощутил потрясение, осознав, что скучал по ней.

– Можно войти?

Мэгги отошла в сторону, и Нэш прошел в гостиную. Он стоял к ней спиной перед елкой.

– Вчера я не успела поблагодарить тебя… за елку… Она… прекрасна. Я тронута.

Нэш сосредоточился на весело мигающем желтом огоньке, окрашивающем в золотой цвет красную мишуру.

– В Рождество у всех должна быть елка, – пожал он плечами.

– Даже если живешь один?

Он повернулся к Мэгги:

– Особенно если живешь один.

У нее перехватило дыхание. Нэш выглядел уставшим – крайне уставшим, – и все же ему каким-то образом удалось подчеркнуть то, что было важно.

Он повернулся к ней, протянул коричневый бумажный пакет.

– Я купил датские пирожные.

– Давай поедим на балконе, – пробормотала Мэгги.

Через десять минут она смогла почувствовать запах эвкалипта и услышать трель зимородка в саду.

– Ты выглядишь усталым, – сказала она, когда он откусил слоистый кусочек.

Нэш ответил, не прожевав:

– Я вообще не спал вчера.

Мэгги отпила чаю. Она тоже плохо спала, но смогла отдохнуть за ночь. Бедному Нэшу пришлось не спать всю ночь, работать.

– В отделении по-прежнему тихо?

Нэш кивнул:

– Только двое пациентов. Хотя был звонок до того, как я ушел. Четырнадцатилетний подросток, катавшийся на скейтборде.

– Без шлема?

Нэш устало улыбнулся ей:

– Как ты догадалась?

Нэш проглотил остатки пирожного и облизал губы. Он взглянул в ее глаза цвета шоколадного торта и перевел дыхание – пульс стучал в висках.

– Думаю, ты должна поехать со мной в Лондон. Давай попробуем.

Мэгги широко раскрыла глаза и чуть не пролила на колени горячий чай.

– Что?

Она знала, что ему есть что сказать, но это было совсем не в его стиле.

– Ты же сказала вчера. Карьера ведет меня в Лондон. Это то, к чему я стремился много лет, и важный шаг в моих планах – создать педиатрическую авиационную службу. Я должен поехать. Я хочу поехать. Но не могу оставить тебя. Так что поехали в Лондон со мной.

Так просто? Потакать капризу, потому что он чувствует за нее ответственность? Потому что он подумал, что они могут попробовать?

– Нет.

– Мэгги.

– Нет!

– Да брось, это же Лондон, – умоляюще проговорил он. – Он волшебен.

– Я знаю, – холодно ответила она. – Я жила там, когда ты еще ходил в среднюю школу.

Она подавила желание сказать «мальчишка».

Нэш застонал:

– О, Мэгги, только не надо опять о возрасте.

Она покачала головой:

– Нет. О возрасте не надо. Но если ты думаешь, что я полечу в Лондон и буду жить с моим мальчиком-игрушкой, который хочет попробовать просто потому, что я от него беременна, то ты болван.

Нэш заморгал. Он не хотел, чтобы это звучало так. Он совсем не это имел в виду.

– Извини. Я не то сказал. – Он залез в карман, вытащил синюю бархатную коробочку и поставил ее на стол. – Выходи за меня.

На этот раз Мэгги резко поставила чашку на стол, потому что она действительно боялась, что может пролить ее содержимое себе на колени. Она уставилась на коробку и на него, онемев на несколько секунд. Когда она наконец смогла говорить, ее голос звучал с надрывом:

– Ты только что… сделал мне предложение?

Нэш нахмурился. Он не мог понять, счастлива Мэгги или раздражена. Разве обручальное кольцо не то, чего хочет женщина?

Да, может, это и не самое романтичное предложение, но и ситуация необычная. Он никогда не представлял себе предложение при таких обстоятельствах. Никогда. Черт!

Он потер лоб, ругая себя за усталость. Он планировал все не так, когда постучал в ее дверь этим утром.

– Извини, знаю, получилось не слишком романтично.

Мэгги заморгала. Так, значит, Нэш только что попросил ее выйти за него из-за навалившегося чувства ответственности? Она думала, что будет восхищаться его честным порывом – нечасто попадаются порядочные мужчины, – но она была слишком потрясена.

Мэгги попыталась вернуть самообладание:

– Ты любишь меня, Нэш?

Вопрос застал его врасплох. Он ожидал эмоционального взрыва и подготавливался к этому, но ее спокойный тон ударил его прямо в солнечное сплетение.

Слово на букву «Л».

Он избегал говорить его женщинам. Не потому, что боялся его, а потому, что никто никогда не занимал такого места в его сердце, и он всегда осуждал мужчин, которые разбрасывались им.

И ни одна женщина не была близка ему. До Мэгги.

– Ты мне нравишься. Очень. Ты не похожа ни на кого из тех, кого я встречал. Я люблю то, что у нас есть. Я люблю быть с тобой.

Это был честный ответ.

Мэгги медленно кивнула. Даже если бы она не смогла прочесть несказанное «нет», его потрясенное лицо выдало это.

Но я не люблю тебя, мысленно закончила она за него.

В груди становилось теснее и теснее, и Мэгги потребовалась минута, чтобы понять, что она задержала дыхание. О боже! Она втянула воздух, ее легкие с шумом поглотили необходимый кислород, сознание захлестнула внезапная мысль.