Запуганные мощным баритоном Лаврентия и его диктаторскими манерами, гости покорно шелестели салфетками, крутили бокалами и так работали челюстями, как будто давились жестким окороком.

Каждый раз, когда Лаврентий подходил к столу, Тина отворачивалась, чтобы он не видел, как она отлынивает от его приказов. Церемонии дегустации ее забавляли, но вино казалось ей кислым, понять его прелесть не удавалось.

Диана Лаврентия и вовсе не слушалась. Каждый бокал она опорожняла залпом и подмигивала официанту, который только и успевал ей подливать. Вскоре Диана отпустила его взмахом руки и сама взялась за бутылку — которую, впрочем, тут же перехватил Федор, показывая готовность ухаживать за дамой.

— Когда ж еду подадут! — посетовала Диана, отодвигая пальцем тарелку с хлебными палочками и тонюсенькими ломтиками сыра.

Лаврентий услышал и оскорбленно нахмурился.

— Позже подадут, — успокоил ее Федор. — Это чтобы мы не заглушили вкусовые рецепторы. Уля, дочка, не налегай так на вино… возьми хлебную палочку, закуси.

Уля метнула на отца виноватый взгляд и отставила бокал, но стоило Федору отвернуться, как взялась за ножку бокала, отставив наманикюренный мизинчик, отпила и облизала розовые губки.

Глеб тихонько вздохнул. Он ел соседку восторженным взглядом, а та томно улыбалась в ответ и посматривала на него из-под опущенных ресниц. Тина завороженно наблюдала за ее отточенными приемами кокетства.

— Я расскажу вам, как пробовать вино. Как слышать его, как слышат музыку. Как разговаривать на языке вина, — грозно пообещал сомелье и так взмахнул рукой, что чуть не заехал Глебу в ухо.

— Вы меня не особо слушайте, когда я буду говорить на языке вина, — весело предупредила Диана соседей за столом. — Я когда наклюкаюсь — такое, бывает, болтаю! Самой на утро стыдно.

— Сначала вы говорите с вином. Потом оно начинает вам отвечать, — вещал сомелье.

— Вот когда вино начнет мне отвечать, тогда мне больше не наливайте, — громко сказала Диана.

Все засмеялись. Тине стало обидно за сомелье, которого никто не принимал всерьез, и она сделала вид, что слушает его очень внимательно. Федор тоже подобрался, достал синюю записную книжку, ручку, и быстро что-то записал. Потом захлопнул книжку и положил рядом с собой за стол.

— Видишь, видишь! — зашептала Диана. — Точно разведчик. Записывает новые данные для передачи агенту. Адреса, явки, пароли.

— Вино и любовь! — громогласно возвестил сомелье. — Вот две вещи, которые ходят рука об руку в стихах и произведениях искусства! Сегодня мы дегустировали вина Франции, Аргентины, Венгрии и Румынии. А сумеете ли вы признаться в любви своей спутнице на языке стран, откуда пришло это вино? Ну-ка, ну-ка прошу!

Сомелье сунул микрофон прямо в середину их стола. Тина испуганно отпрянула, Диана захихикала, а зарумянившийся Глеб уверенно выдал:

— Жэ тэм! — и обвел зал победным взглядом, надолго задержав его на Ульяне.

Все захлопали.

— Это по-французски, — объяснил сомелье. — Сегодня мы знакомились с вином, которое пришло к нам из виноградников Прованса. Отлично, молодой человек! Но кто скажет о своей любви на языке Аргентины?

Гости озадаченно замолчали, вспоминая, на каком языке говорят в этой стране.

— Тэ амо, — негромко откликнулся Федор.

— Молодец, Федя! — Диана подмигнула ему.

— А по-венгерски? — тут же взметнулся сомелье. — Кто может признаться своей спутнице в любви по-венгерски?

Гости смущенно утопили взоры в бокалах. Сомелье уже набрал воздуха в легкие, чтобы научить гостей азам венгерского, но Федор поманил его ладонью. Сомелье сунул ему микрофон.

— Cэрэтлэк, — сказал Федор, глядя на Тину. Короткое, загадочное слово, произнесенное звучным голосом Федора и усиленное микрофоном, разнеслось по залу, как заклинание.

— А теперь по-румынски! Сегодня мы дегустировали отличное румынское белое вино. Как же сказать даме сердца о своих чувствах по-румынски?

Сомелье не отводил микрофона от губ Федора, словно чувствуя, что напал на полиглота.

— Тэ юбэск, — выдал Федор и ухмыльнулся, как Дракула.

— Верно, — изумился сомелье и пошел дальше гулять между столами и рассказывать разные винные легенды.

— Ты говоришь по-венгерски и по-румынски? — пристала к Федору Диана.

— Немного, — улыбнулся тот.

— И по-испански?

— Ну да. На сальвадорском диалекте саличи. Научился, пока сидел в их тюрьме.

— А на каких еще языках ты можешь признаться в любви?

— Не только признаться, но и говорить могу… На английском, само собой. … — он вздохнул, — на французском. И на монгольском.

«Хвастун какой, — подумала Тина. — Это он специально красуется. Передо мной или просто так, по привычке?»

— Скажи, скажи на монгольском! — азартно потребовала Диана.

Федор лукаво прищурился и быстро произнес новое заклинание, которое звучало как «Би танд хайртай».

— С ума сойти! — восхитилась Диана. — Ишь ты, Чингисхан! Красиво! Однако ты поездил по свету, Федя.

— Поездил, — согласился Федор.

— И во всех странах признавался девушкам в любви на языке их страны? — насмешливо спросила Тина.

Она неожиданно представила Федора в меховой шапке, синей мантии с высоким воротником и вышитом жилете. В ее фантазии он сидел в юрте на подушках и шептал слова любви прекрасной принцессе-наезднице.

Она тут же поспешила отмахнуться от фантазии, приземлить, и поэтому ехидно добавила:

— Все искал единственную и неповторимую, как капустный пирог своей бабушки?

Федор рассмеялся и поведал ей одной, понизив голос:

— Не поверишь, именно этих слов я пока девушкам не говорил. Ни на одном языке.

16

После этого признания Федор принялся вовсю очаровывать Тину. Он придвинулся к ней ближе, предлагал попробовать сыр, попросил для нее у официанта винограда, а потом пустился рассказывать разные истории, которые приключились с ним во время странствий.

Если верить его словам, он постоянно лез в гущу событий, притягивал неприятности и с блеском из них выходил. Занимался всем на свете: собирал апельсины в Испании, ловил устриц во Франции, строил дома на Крайнем Севере, водил по Алтаю группы туристов, которые мечтали отыскать снежного человека. И они его почти отыскали: ночью в дверь охотничьей избушки, в которой заночевала группа, начало ломиться неведомое чудовище. Силы чудовище было немерянной: грохотала дверь, сотрясались стены и плясали стропила. Девушки визжали и рыдали от страха, заставляли мужчин выйти и разобраться с пришельцем. Но мужчины с подсказки Федора благоразумно отсиделись взаперти до утра. А утром выяснилось, что в дом лезла заблудившаяся буренка, которая почуяла людей и надеялась, что ее спасут, накормят и отведут к хозяйке.

— Собственно, я знал, что за монстр явился на огонек, — объяснил Федор. — Но молчал в тряпочку. Туристы приехали за адреналином и загадками, и они получили, что хотели. Ту ночь они не скоро забудут.

— Складно заливаешь! — хохотала Диана.

— Все правда, клянусь капустным пирогом моей бабушки, — божился Федор, пряча за прищуренными веками шальной огонек.

Уля снисходительно вздыхала. Возможно, она тоже считала,