Только я не умею. Вальс могу изобразить, но партнерше нужно будет беречь ноги.

— Нет, спасибо, я тоже не умею, — быстро отказалась Тина, а потом внезапно призналась: — Но хотела бы научиться. Они здорово танцуют, правда? Так романтично! Как в любовном романе Джейн Остен…

Она вздохнула.

Лилась нежная и торжественная музыка, танцоры сходились и расходились, ступая на цыпочках и изящно приседая, элегантно склоняли головы, улыбались друг другу; только Диана, раззадоренная пылкими взглядами хореографа, время от времени прыскала в кулак. Но это не портило общего впечатления.

Уля танцевала очень хорошо. Не танцевала — плыла, красиво выгибая выразительную спину, как умеют балерины.

— Уля долго занималась бальными танцами, — пояснил Федор, заметив Тинин взгляд.

— Красивая у тебя дочь. И талантливая, — сказала Тина.

— Вся в мать, — кивнул Федор, и Тина видела, что ему были приятны ее слова.

— Пойдем к ним! — настойчиво позвал он и коснулся ее локтя твердыми пальцами. — Почувствуй себя героиней романа позапрошлого века. Хотя я, конечно, не мистер Дарси, или как там звали того гордого чувака.

— Нет, я стесняюсь, — заупиралась Тина.

— Я тоже стесняюсь. Но если все время стесняться, можно пропустить много интересного. Если хочется — обязательно надо танцевать!

— Нет, — отрезала она досадливо. — Да и танец уже кончился. Видишь, они возвращаются за столики.

Диана плюхнулась на стул и заливисто засмеялась, когда чернобровый хореограф галантно поцеловал ей руку. Под пристальным взглядом Феди Глеб руку Уле целовать не осмелился, но нежно пожал. Уля послала ему застенчивую улыбку.

«Вот Глеб точно похож на мистера Дарси, — подумала Тина. — И он нашел свою Лиззи…»

Она пригорюнилась и отпила из бокала вина, но вкуса не почувствовала.

— А теперь австрийское игристое и вальс! — объявил ведущий.

Уже не спрашивая разрешения Федора, Глеб поднялся, чтобы вести Ульяну на танцпол. К Диане подлетели сразу два кавалера с соседних столиков.

— Прекрасная леди, уж от вальса вы не отвертитесь, — твердо сказал Федор. — Тина, ты обязана подарить мне этот танец. Обещаю, я не буду наступать тебе на ноги.

Сухое игристое кружило голову, скрипка обещала сказку, электрические свечи в золотых канделябрах празднично мерцали, и Тине внезапно ужасно захотелось туда, в историю о принцессе, которая пришла на свой первый бал! Кружить по паркету в крепких руках партнера, улыбаться и думать о чудесах, которые непременно случатся до полуночи.

Ладно, пусть этим партнером будет Федор! Пожалуй, хорошо, что он ей никто и никаких чувств она к нему не испытывает. Значит, с ним можно не притворяться, а танцевать в свое удовольствие, не думая, какое впечатление она произведет на партнера.

— Да! — сказала она с энтузиазмом. — Я буду танцевать вальс! В школе нас учили танцевать вальс перед выпускным. Это было давно, поэтому, Федя, твои ноги тоже в опасности.

— Мои ноги в твоем распоряжении! — он поднялся и торжественно подал ей руку, Тина поспешно встала и шагнула ему навстречу. И случайно столкнулась с Улей, которую в этот момент выводил Глеб.

Тина оступилась, взмахнула рукой, ударилась о край стола и чудом удержала равновесие. Зазвенели бокалы; один опрокинулся, на пол закапало. Федор придержал ее за локоть, не давая упасть.

— Ой, прости! — полным раскаяния голосом воскликнула Ульяна. — Я такая неловкая! Не посмотрела, что ты идешь!

— Тина, ты не ушиблась? — встревожился Глеб.

Тина помотала головой, сделала шаг; под ногой хрустнуло, пятка провалилась в пустоту и Тина внезапно охромела. Если бы не Федор, в этот раз она точно бы упала, но тот ловко усадил ее на стул.

— Ногу подвернула? — спросил он озабоченно.

— Нет! — помотала головой Тина. А потом вытянула правую ногу и голосом, полным отчаяния, сказала: — Каблук сломался.

18

— Вот тебе и итальянская обувь! Китайская подделка! На соплях каблук держался. Жулье! — Диана сжала кулаки и потрясла в воздухе.

Она охала и причитала, ее кавалеры растерянно топтались на месте. Официант суетился, вытирая пролившееся вино, расстроенная Уля села на место.

Тина кусала губы от досады. Ей было стыдно и неловко оттого, что она испортила всем вечер. И стало еще хуже, когда Федор и Глеб синхронно опустились перед ее стулом.

Глеб на правах старого друга опередил Федора, снял с ее ноги туфлю и попробовал приладить каблук.

— Может, жевательной резинкой приклеить? — предложила Диана, отмахиваясь от кавалеров, которые не оставляли надежды станцевать с ней вальс.

— Держаться не будет. Нет, тут ничего не сделаешь — только в мастерскую нести. Надо же, какая незадача!

Глеб потер затылок и задумался в поисках решения, как в детстве, когда у Тины на уроке физкультуры сломалась лыжа.

— И что теперь делать? — пискнула Уля.

— Тина, может сбегать в магазин и купить тебе новую пару? — Глеб продолжал искать выход. — Давай я схожу. У тебя же тридцать седьмой? Быстро принесу и все.

«Господи, Глеб, не возись со мной, пожалуйста!»

— Ну что ты, какие магазины — все закрыто уже! — махнула рукой Тина. — Ничего страшного. Глеб, отдай туфлю! Ребята, идите, танцуйте. Я просто посижу. Не обращайте на меня внимания! Я сегодня ходячая катастрофа — одно несчастье за другим, — слабо улыбалась она. — Или вот что: поеду-ка лучше домой, пока еще чего не стряслось.

— Тина, не переживай. С каждым может случиться, — уговаривал Глеб, как будто забыв, что он пришел в ресторан не с Тиной, а с Ульяной. — Как ты домой поедешь одна?! Мы тоже тогда не останемся. Да, Уля? — вспомнил он внезапно и обернулся на спутницу.

— Да, конечно! Мы тоже не останемся! — сказала Уля, изо всех сил скрывая огорчение в голосе.

Тине было ее жалко. Девочка наверняка переживает, что невольно стала причиной катастрофы. И ей обидно, что ее кавалер бросился помогать старой подруге.

— Глеб, не выдумывай! — отрезала Тина. — Я сейчас вызову такси и уеду. Если честно, я немного устала… да и вино не люблю. Лучше выпью дома какао и лягу спать пораньше. Потом расскажете, чем вас еще удивит сомелье Лаврентий.

Тина улыбалась, показывая, что все в порядке, но сама чуть зубами не скрипела от досады.

Вот и потанцевала. Вот тебе и сказка про Золушку!

Какая дурацкая ситуация! Сидишь в центре шикарного зала, среди фресок и позолоты, босая на одну ногу — правой ноге холодно, левой тесно, да еще и короткая юбка задирается, и ее приходится все время придерживать рукой! И все с тобой возятся, как с убогой. А дамы с соседних столиков смотрят на тебя и радуются, что подобное несчастье случилось не с ними.

Да еще Федор этот! Сидит перед ней на корточках и всматривается ей в