— Прекрасно, — сказал Роб. — Вылезай.

— Давай, — поторопил Роб. — Не заставляй нас ждать.

Сзади продолжали сигналить.

Анна поднялась, но уже не так грациозно, как раньше. Ее движения стали резкими, как будто она сдерживала бьющую из нее энергию. Она подхватила сумку и стала дергать за ручку дверцы.

Кейтлин сидела неподвижно — плечи напряжены, голова высоко поднята. От того, как несправедливо с ней обошлись, у нее участился пульс.

«Ну и пусть уходит, если хочет. Это только доказывает, что ей всегда было плевать на всех нас».

«Ерунда какая-то».

Последняя мысль пришла из ниоткуда, появилась как тоненький луч света в сознании Кейт и тут же исчезла. Но этого мгновения оказалось достаточно, чтобы Кейтлин встряхнулась и начала мыслить трезво.

«Действительно ерунда. Конечно, Анна всегда о нас думала. Она добра ко всем, от самой земли до разных зверюшек, она любит каждого, кто появляется в ее жизни».

Но тогда почему Кейт так разозлилась? Она чувствовала все симптомы злобы: сердцебиение, учащенное дыхание, прилившую к лицу краску, боль в висках. И даже больше: в теле возникла безумная потребность двигаться, желание ударить кого-нибудь.

Физические симптомы. Еще один проблеск в сознании Кейтлин. И вдруг она все поняла.

Анна меж тем совладала с дверной ручкой.

— Анна, подожди. Подожди, говорю, — сказала Кейт.

Она старалась, чтобы голос звучал спокойно, но он почему-то все равно срывался от волнения.

Анна остановилась, но не обернулась.

— Разве ты не видишь… Вы все не понимаете? — Кейтлин оглядела ребят. — Это же неестественно. Мы злимся, это правда, но злимся не друг на друга. Мы физически испытываем злость, но разум подсказывает, что должен быть объект, который нас раздражает.

— Это нервы, — усмехнулся Габриель; рот его скривился, в глазах горела ярость. — Мы ведь на самом деле не способны друг друга ненавидеть.

— Нет, я не знаю, из-за чего так, но…

Кейтлин вдруг поняла, что помимо всех физических симптомов злобы она чувствует еще и озноб. В фургоне было холодно, и этот холод не объяснялся открытой дверью. И еще она уловила странный неприятный запах: пахло канализацией.

— Чувствуете запах? Так же пахло, когда Льюис буянил во сне. И холодно, как вчера.

Кейтлин увидела, что к раздражению на лицах ребят прибавилась растерянность, и обратилась к тому, кому доверяла на все сто.

«Роб, — горячо сказала она, — пожалуйста, послушай меня. Я знаю, это тяжело, потому что ты зол, но постарайся. Что-то происходит».

Лицо Роба постепенно прояснилось. Злость перестала тлеть в его янтарных глазах, они снова стали золотыми, и в них появилось недоумение. Он моргнул и приложил ладонь ко лбу.

— Ты права. Это как физиологический эксперимент. Кому-то делают инъекцию адреналина, а потом помещают в одну комнату с агрессивно настроенным человеком. Первый тоже начинает вести себя агрессивно, но это неестественная агрессия. Она вызвана искусственно.

— Кто-то сделал подобное с нами, — сказала Кейтлин.

— И каким образом? — поинтересовался Льюис.

Он пытался язвить, но уже не был так раздражен, как раньше.

— Никто нам ничего не вкалывал.

— На расстоянии, — пояснил Роб. — Это психическая атака.

Он говорил без выражения, но уверенно, глаза его потемнели. Снаружи им сигналило уже несколько машин.

— Закрой дверь, Анна, — тихо попросил Роб. — Я найду, где остановиться. Ты должна кое-что услышать.

Через несколько минут Роб притормозил на обочине и спокойно обвел всех взглядом.

— Мне следовало рассказать еще утром, — начал он. — Но я сомневался и не видел серьезной причины волновать вас. Эта слизь на фургоне… Так вот, в Дареме я слышал истории, как люди просыпались утром и обнаруживали такие отпечатки на домах. Липкие полосы, а иногда следы людей или животных. Почти всегда они были связаны с ночными кошмарами… Накануне людям снились ужасные сны.

Кошмары. Теперь Кейтлин вспомнила.

— Прошлой ночью мне приснился кошмар, — сказала она. — В нем ко мне тянулись какие-то люди: серые, как будто нарисованные карандашом. И мне было холодно, так же как сейчас. — Кейт посмотрела на Роба: — Но что это было?

— Говорят, это признаки психической атаки.

— Психическая атака, — повторил Габриель, и голос его прозвучал не так язвительно, как прежде.

— В Дареме говорили, что черные медиумы используют сверхъестественные способности для атак на расстоянии. Находят тебя мысленным зрением и воздействуют психокинезом, телепатией, даже создают свою астральную проекцию. — Роб с тревогой посмотрел на Кейтлин. — Те серые люди, которых ты видела… Я слышал, астральные проекции не имеют цвета.

— Астральная проекция — это когда разум разгуливает вне тела? — приподняв бровь, спросил Льюис.

Атмосфера в сети изменилась: она больше не содрогалась от охватившей всех злости. Кейтлин подумала, что ребята наконец стали похожи на себя.

Роб кивнул.

— Так и есть. Еще я слышал, что психическая атака может лишить человека сил, расшатать психику… даже свести с ума.

— Мне только что казалось, что я схожу с ума, — призналась Анна, и ее большие глаза заблестели от слез. — Я прошу прощения, мне так жаль.

— Мне тоже, — сказала Кейтлин.

Они с Анной секунду смотрели друг другу в глаза, а потом в едином порыве потянулись навстречу и обнялись.

— Ясное дело — всем жаль, — нетерпеливо оборвал их Габриель. — Но у нас есть проблемы серьезнее, о них надо подумать. Психическая атака означает одно: нас обнаружили.

— Мистер Зетис, — сказал Роб.

— А кто же еще? Весь вопрос в том, чьими руками он это делает? Что за экстрасенсы нас атакуют?

Кейтлин попыталась вспомнить лица людей из сна. Это оказалось невыполнимой задачей. Лица были нечеткими, как будто смазанными.

— У мистера Зетиса большие связи, — уныло заметил Роб. — Очевидно, он нашел новых друзей.

Анна тряхнула головой.

— Но как он умудрился так быстро отыскать людей со способностями? Я хочу сказать, мы не умеем того, что делают они, а предполагалось, что мы лучшие.

— Лучшие среди подростков…— начал Роб, но Кейт не дала ему договорить.

— Кристалл, — прошептала она.

В глазах Габриеля вспыхнула искра понимания.

— Именно. Кристалл умножил их силы.

— Но это грозит…

Кейтлин умолкла под тяжелым взглядом Габриеля.