Закрыв почту, она решила пробежаться по заголовкам онлайн-версий «Нью-Йорк таймс» и «Вашингтон пост». В первой, разумеется, нашлась заметка ближневосточного собкора об инциденте на митинге в Тель-Авиве и к тому же приводилась краткая биография погибшего. Мэгги внимательнейшим образом с ней ознакомилась.

…Впервые о Шимоне Гутмане услышали на родине сразу по окончании «шестидневной войны» в 1967 году, в которой он, по свидетельствам газет, не раз отличился на поле брани. Вдохновленный выпавшей счастливой возможностью присоединить к Израилю «исторические территории» Иудеи и Самарии, находившиеся на Западном Берегу реки Иордан, Гутман и группа его сторонников изобрели поистине скандальный способ создания израильского плацдарма в городе Хевроне, который до того момента буквально кишел арабами. Переодевшись туристами, они сняли несколько комнат в гостинице, принадлежавшей палестинцам, а по истечении срока попросту отказались съезжать, провозгласив отель израильской территорией. Объясняясь в связи с этим инцидентом с властями Израиля, Гутман настаивал на том, что Хеврон всегда был и должен вовеки остаться еврейским поселением и что его связь с прошлым древней Иудеи прочнее, чем у каких бы то ни было других городов. «Здесь было взращено древо Авраамово, здесь великий предок наш разбил свой шатер, — говорил он в многочисленных интервью, которые раздавал в 1968 году. — Здесь гробница патриархов, где погребены Авраам, Исаак и Иаков. Что мы без Хеврона? Ничто!»

В конце концов Гутман договорился с властями о том, что покинет гостиницу и перенесет лагерь своих сторонников на холм северо-восточнее города, где вскоре и было основано еврейское поселение Кирьят-Арба. С тех пор минуло уже много лет, и сегодня Кирьят-Арба разросся до размеров большого современного города. Остается только гадать, что станется с ним, если мирный договор с арабами будет все-таки подписан. Утверждают, что историческое соглашение будет заключено уже на этой неделе.

Нет, ну это многое объясняет… Гутман был вне себя от гнева, понимая, что по условиям сделки основанное им когда-то поселение отойдет арабам. И не оно одно, если уж на то пошло. С тех пор он не раз пытался воздействовать на власти Израиля, убеждая их в отказе от «политики соглашательства и национальной измены». Несколько лет назад он взобрался на крышу одного из домов в Газе и оттуда громогласно клеймил своих врагов. Теперь, когда Мэгги узнала о давнем инциденте в Хевроне, она поняла, что подобные акции были вообще в духе Гутмана. Он был прирожденным актером. Обыватели — в зависимости от своих политических симпатий — называют таких либо пламенными трибунами, либо клоунами.

Мэгги навела справки о погибшем в поисковой системе «Гугл», которая выдала ей несколько ссылок на англоязычные сайты, цитировавшие израильские газеты. Прочитанное гармонично дополняло то, что она уже знала о Гутмане. Если кратко, он был отличным солдатом, который с годами превратился в крайне правого экстремиста, специализировавшегося на откровенно скандальных и эпатажных выходках. На одном из сайтов она даже смогла загрузить видеофрагмент одной из публичных акций с участием Гутмана. Тот выступал перед довольно большой толпой своих сторонников на каком-то холме. При этом каждый второй митингующий яростно размахивал израильским флагом — от такого количества звезд Давида у Мэгги зарябило в глазах. Ей стало ясно, что оператор заснял этот перфоманс в одном из израильских поселений.

Гутман смотрелся весьма импозантно. Густую седую шевелюру вольно развевал ветер; грудь колесом, говоривший об отменном аппетите небольшой животик, перехваченный широким ремнем. В глазах — пламенная страсть.

«Палестинцы, обратитесь к истории! — торжественно вещал Шимон Гутман. — И она скажет вам, что евреи пришли на эту землю первыми! Эта земля принадлежит и будет принадлежать только нам! Вся — от края и до края!..»

Воистину он говорил то, что думал. И в нем действительно угадывалось некое сходство с ястребом. Он мог полезть к премьер-министру на том митинге. Увлечься. Кричать слишком громко, подойти слишком близко и… Его застрелили. Точка.

Но как же тогда относиться к словам его вдовы? Тот разговор все не выходил у Мэгги из головы. Рахель готова была поклясться чем угодно: ее мужу открылась какая-то великая и страшная тайна, он получил доступ к какому-то важнейшему документу и понял, что сделанное им открытие способно изменить все… Мэгги машинально опустила глаза на запястье. Ей показалось, что она до сих пор чувствует, как Рахель сжимает его своими крепкими пальцами. Бедная, бедная женщина… Возможно, горе затмило ей разум до такой степени, что она набросилась на совершенно незнакомого человека, каким являлась для нее Мэгги, с бредовыми измышлениями…

Мэгги знала, что, потеряв близких, люди порой начинают видеть преувеличенный смысл или значение в случившейся трагедии. У них просто не укладывается в голове, что причина гибели может быть банальной. И тогда они начинают говорить о том, что погибший либо предвидел свою смерть, либо пал жертвой злых сил, либо хотел спасти мир… Может быть, это как раз случай Рахель Гутман?

Мэгги потерла внезапно занывшее запястье.

В дверь постучали, и в следующее мгновение на пороге возник Дэвис.

— Итак, мисс Костелло, правительство Соединенных Штатов приняло решение о применении своего секретного оружия.

— Вот как? О чем это вы?

— О вас.

Дэвис тут же поделился последними новостями. Палестинская делегация, потрясенная гибелью археолога, пригрозила уйти с переговоров. И одновременно высказала открытые подозрения в том, что к смерти Нури приложил руку Израиль.

— Ваша задача — сделать так, чтобы на них вновь снизошли покой и здравый смысл. Идемте. Через пять минут начнется ваша аудиенция у заместителя госсекретаря.

Мэгги собрала в стопку свои бумаги и уже хотела было выключить компьютер, как вдруг ее взгляд упал на веб-страничку израильской газеты «Хаарец», которую она открыла несколько минут назад в попытке узнать что-то новое про Гутмана. Она решила наскоро пробежать глазами первую полосу — вдруг наткнется на что-нибудь интересное относительно последнего убийства…

Она быстро отыскала заметку, посвященную гибели Нури. Речь шла о классической расправе палестинских боевиков над тем, кого они подозревали в измене. Ни слова о возможной причастности израильской стороны. Заметка сопровождалась любительской фотографией, на которой был Нури. Пожилой археолог с роскошными густыми усами весело улыбался в объектив камеры и держал наготове стаканчик с чем-то явно бодрящим. Рядом с Нури кто-то стоял — очевидно, друг или родственник, потому как по-приятельски обнимал Нури за плечи. Однако это было все, что влезло в кадр, или, скорее, второго человека просто отрезали.

Мэгги уже стала подниматься из-за стола, но тут в фотографии ей почудилось что-то знакомое… Но что?.. Она пристально вгляделась в лицо археолога — нет, никогда не встречалась с этим человеком. Что же привлекло ее внимание?.. А впрочем, ладно. Сейчас у нее не было времени гадать. Поизучает снимок в следующий раз…

Рамалла, Западный Берег реки Иордан, вторник, 16:46