негодования и надежды:

– Они живут на полюсе мира, и они волшебники. Но главное, мудрецы знают, как мне получить шкуру. Ты не сможешь меня остановить. Я поплыву.

Мама глубокомысленно переводила взгляд туда-сюда, словно что-то прикидывала. Затем последовал глубокий вздох.

– Аран, – её голос звучал спокойно, – что во всём этом является самым важным? Не преодолеть весь этот путь, а получить шкуру, так ведь?

Я поймал себя на том, что киваю, хотя моё сердце кричало, что не нужно слушать её.

– Именно мудрецы, если они существуют, смогут помочь нам, – продолжала она. – Но отправиться к ним должна я. Я доберусь туда быстрее. И я смогу их убедить, а ты останешься вместе с кланом…

Её слова ошеломили меня и вывели из замешательства:

– Нет! Люди поймают остальных и поместят в зоопарк.

Мамины глаза слегка расширились, и она предложила другой вариант:

– Тогда останься ты, пока клан отправится туда со мной.

Я охнул от изумления:

– Остаться? Без тебя?

Мама никогда не оставляла меня одного даже на ночь. Неужели она верит, что я смогу жить самостоятельно?

Но она продолжала:

– Я выберу место, где ты будешь нас ждать. Но ты должен оставаться там до моего возвращения. Только на таких условиях я смогу отправиться в путешествие ради тебя. Ты согласен?

Это звучало заманчиво. Луна будет наблюдать за мной с небес и увидит, как я самостоятельно выживаю с помощью ума, силы и сноровки. Может быть, это искупит вину за жульничество с упряжкой. Моё упорство словно смыло волнами прибоя.

Я буду сам добывать пищу, пережидать шторма и обходить хищников. Если я поранюсь, никто не сможет мне помочь. Был ли я готов?

– Да, – ответил я. – Обещаю.

Если бы я только знал, куда она меня отправит, то ни за что бы не согласился.

Часть вторая

Суша

Глава 20

Обещание

Пока мама уплывала в поисках места для меня, я находился с кланом. Все сюсюкались со мной так, словно я был болен. Они приносили мне рыбу, а когда я попросил прекратить это, то пригнали в мою сторону целый косяк, делая вид, что это произошло само собой.

Зачем я согласился ждать с ними? Днём я высматривал на горизонте лодки. Ночью просыпался от каждого шороха. Одна неделя перетекла в другую. Даже бабушка начала нервничать. Почему мама не захотела, чтобы я остался здесь? На случай недостатка рыбы тут хватало моллюсков и мидий, а высокие скалы давали возможность укрыться от шторма. Но она сказала, что найдёт для меня особое место.

Наконец через семнадцать дней мама выбралась на берег. Когда я побежал к ней, остальные уже успели окружить её со всех сторон. Их вопросы сыпались один за другим так часто, что я даже не мог понять, кто в этот момент говорит.

Мама, не обращая ни на кого внимания, повернулась ко мне:

– Нужно сейчас же отправляться, чтобы поймать течение. Сходи и забери свои дублоны.

На обратном пути, после Лунного дня, мы остановились на старом лежбище и подобрали их. Мне было непонятно, почему она считала их настолько важными, но я не собирался спорить.

Я побежал доставать их. Когда сунул руку в расщелину, оттуда вместе с золотом выпал мой волшебный зелёный камень. Я засунул всё это в чехол вместе со своим ножом.

Когда я вернулся, мама с бабушкой о чём-то шептались наедине. Увидев меня, они отпрянули в разные стороны. Бабушка беспокойно сморщила лоб. При виде этого мне стало тошно.

Мама вытащила упряжку на пляж.

Никто, кроме нас, не видел её прежде. Все с недоумением разглядывали плотные коричневые верёвки. Мама перекатилась в центр упряжки, и я начал закреплять завязки на её теле. Кормак отполз назад, прищурив глаза.

– Это ещё что? – воскликнула Мойра.

– Упряжка, – ответила мама, отползая к мелководью.

– Скажи мне, что ты плыла на праздник Лунного дня без неё, – ахнула Мойра. – Уна, ты не могла… он же не…

– Им пора выдвигаться, – сказала бабушка. – Иди сюда, Аран, давай попрощаемся. Глазом моргнуть не успеешь, как снова увидимся.

Я наклонился и обнял её, уткнувшись лицом в бабушкину шкуру, вдыхая тёплый солёный запах, после чего побрёл в воду и взобрался к маме на спину.

Когда она подвигалась в разные стороны, натягивая упряжку поудобнее, я оглянулся на берег. Весь клан лежал в ряд и смотрел на нас. Внезапно Лир выгнулся и хотел что-то сказать…

Мама нырнула. Мы отправились в путь.

– Это всего на пару месяцев, – сказала мама, когда солнце уже садилось. – Один взмах хвоста – и готово.

Я таращился на каждую скалу, островок, туманные очертания суши, гадая, что же за место она для меня выбрала. Её поджатые губы говорили о том, что она сильно переживала, оставляя меня одного. Однако мама была так же связана своим обещанием, как и я – своим.

– Сколько времени вы будете добираться до мудрых отшельников? – спросил я.

– Судя по тому, что Бреан рассказывал Кормаку, меньше одного лунного месяца.

– Как они беседуют с Луной? – продолжал я. – Может, они подплывают к горизонту, где она отдыхает? Или она опускает луч света, который становится твёрдым, как лёд, и они подбираются к ней поближе?

– Может быть. Я не знаю, – в её голосе чувствовалось раздражение, поэтому я поспешил уточнить:

– Как ты понесёшь мою шкуру? Не во рту же, тебе ведь нужно есть. Может быть, они научат тебя песне, которая превратит меня, или…

Мама нырнула, давая понять, что разговор окончен.

Небо потемнело, но мы плыли всю ночь. На рассвете нашли скалистый островок, на котором поспали по очереди, пока другой оставался настороже. На третий день я с удивлением заметил вдалеке несколько лодок. На четвёртый день мы проплыли мимо острова, который был больше самых больших лежбищ, что мне только доводилось видеть. Мы всегда избегали крупных островов, потому что они привлекают людей.

Я наклонился к маминому уху:

– Куда ты меня везёшь?

– Потерпи, и увидишь, – ответила она.

Когда Луна почти опустилась и уже готова была спрятаться за набухшими облаками, мы вошли в пресноводное течение. Мама двинулась к его источнику. Вода становилась такой сладкой, что меня начало подташнивать. Чёрный небосвод просветлел до гранитного, и перед нами вырос горбатый остров. Хвойные деревья утыкались в небо.

Высоко на утёсе возвышалось нечто громадное и монументальное. Сначала это выглядело как валун, но его вершина была остроконечной, а бока настолько ровными, словно всё остальное осыпалось во время оползня.

Я смотрел на него с опаской:

– Что это?

Мама пожала плечами:

– Дом.

Дом. Где-то я слышал это